Мало-помалу взгляд Олдис перестал блуждать. Она устало выдохнула и улыбнулась Роду:

— Вы все слышали, друг Гэллоугласс?

Род кивнул.

Олдис развела руками, пожала плечами:

— Только я сама ни слова не помню из того, что говорила.

— Не переживай, а я как раз все запомнил слово в слово. — Род задумался. — Ты выступала в роли канала связи, была медиумом в самом буквальном смысле.

Он запрокинул голову, залпом допил вино и бросил кружку одному из юных колдунов. Тот ловко поймал кружку, исчез и, появившись вновь, подал полную до краев кружку Роду. Тот в притворном отчаянии покачал головой.

Род прислонился к стене и, прихлебывая вино, стал внимательнее рассматривать лица сгрудившихся возле него молодых людей. Они улыбались и просто-таки светились от осознания своих талантов.

— А прежде вы такое проделывали? — спросил он, обведя всех рукой с зажатой в ней кружкой. — Слушали мысленные разговоры вроде того, что прозвучал сейчас?

— Только мысли врагов королевы, — ответила Олдис, проворно кивнув. — Дюрера мы подслушиваем часто.

— Вот как? — Род приподнял бровь. — И что-нибудь пронюхали?

Олдис снова кивнула:

— В последнее время его очень тревожат крестьяне.

На пару мгновений Род застыл, потом склонился вперед, уперся локтями в колени.

— С чего бы это ему тревожиться о крестьянах?

Тоби понимающе ухмыльнулся:

— А ты послушай, что он недавно вытворил! Как заморочил голову двоим крестьянам из королевской вотчины! Один молодой крестьянин пожелал жениться на дочери старика крестьянина, а старик был против. Парень уже готов был развести руками от отчаяния и уйти с разбитым сердцем.

— Но тут вмешался Дюрер.

— Да. Он с парня глаз не спускал. Слухи об этой истории ветром пролетели по окрестным деревням, а Дюрер следил за тем, чтобы это были не просто слухи, а чтобы к ним был добавлен один вопрос: может ли парень считать себя мужчиной, если какой-то старый идиот не отдает ему в жены любимую девушку, а он с этим смиряется?

Род кивнул:

— Ну а другие крестьяне, само собой, стали подзуживать незадачливого жениха.

— Ну конечно. Посыпались шуточки, издевки. Словом, парень этот как-то раз выкрал эту девушку посреди ночи да и обрюхатил ее.

Род поджал губы.

— Наверное, папаше это не очень-то по нраву пришлось.

Тоби кивнул:

— Он поволок парня к деревенскому священнику и потребовал, чтобы того повесили за изнасилование.

— А священник сказал…

— Он сказал, что это не изнасилование, а любовь и что самым подобающим наказанием за это будет не виселица, а женитьба.

Род усмехнулся:

— Готов об заклад побиться, молодые ужасно огорчились.

— О, они так ужасно огорчились, что просто-таки в пляс пустились, — хихикнул Тоби. — Ну а старик тяжко вздохнул, счел происшедшее мудростью Господней и благословил их.

— Ну а Дюрер, само собой, снова тут как тут.

— А как же! Является он к королеве, когда она сидит за столом со своими придворными, и принимается верещать, что королева, дескать, должна доказать справедливость своих новых порядков и объявить, справедливым ли был такой суд, ибо не из королевской ли вотчины эти самые крестьяне?

Род усмехнулся и шлепнул себя по ноге:

— Она небось ему в глаза плюнуть была готова!

— О, ты, видно, не знаешь, какова наша королева! — Тоби закатил глаза к потолку. — Плюнуть в глаза? Да она ему клинок под ребра вонзить была готова! Однако на такой вызов следовало ответить. Теперь королеве придется выслушать эту тяжбу самолично, когда в следующий раз соберется Открытый Совет.

— Открытый Совет? — воскликнул Род. — Это еще что такое?

— Каждый месяц один час в день королева принимает всех своих подданных, которые желают о чем-либо поговорить с нею. Крестьяне, дворяне и духовенство приходят в парадный зал. Большей частью Великие лорды прослеживают за тем, как мелкопоместные дворяне и крестьяне излагают свои жалобы. Ну а под их бдительным надзором те жалуются только на всякие безделицы.

— Вроде этого самого недоразумения, — понимающе кивнул Род. — И когда же должен состояться этот следующий прием?

— Завтра, — вздохнул Тоби. — И я так думаю, что Великие лорды все подстроят так, что подставные служки и крестьяне станут оговаривать новых судей и священников. Ну а народ попроще станет им вторить.

Род снова кивнул:

— То бишь все будет звучать как бы гласом народа. Но чего надеется добиться Дюрер раздуванием этой истории с соблазнением девушки?

Тоби пожал плечами:

— Это только ему самому ведомо.

Род откинулся к стене, нахмурился и отхлебнул вина. Рассеянно обведя взглядом лица молодых людей, он почесал затылок.

— Сдается мне, что королева была бы не прочь узнать про такое. Почему же вы ей не скажете?

Молодежь помрачнела. Тоби кусал губы, уставясь в пол…

Род повысил тон:

— Почему вы не скажете ей, Тоби?

— Мы пробовали, друг Гэллоугласс! — Юноша умоляюще взглянул на Рода. — Мы пробовали, но она не пожелала нас слушать!

— Как же так? — спросил Род с каменным лицом.

Тоби беспомощно развел руками.

— Тот паж, которого мы послали к ней, вернулся и передал нам ее ответ. А ответ был такой, что мы должны быть ей благодарны за то, что она нас приютила, и потому с нашей стороны непростительно дерзко и неучтиво вмешиваться в ее дела.

Род быстро, резко закивал, понимающе поджав губы:

— Да, это очень похоже на Катарину.

— Быть может, — задумчиво проговорил один из юношей, — все к лучшему: у нее забот хватает и без наших мрачных пророчеств.

Род невесело усмехнулся:

— Это точно. С одной стороны нищие, с другой — благородные господа. Не соскучишься.

Тоби кивнул. Взгляд его широко раскрытых глаз был необычайно серьезен.

— О да, забот у нее и вправду предостаточно. Советники, Дом Кловиса, баньши на крыше замка… У нее есть все причины страшиться.

— Верно сказано, — напряженно, с хрипотцой отозвался Род. — Да, причин хоть отбавляй, и напугана она не на шутку.

Большой Том, судя по всему, спал необычайно чутко. Как только Род на цыпочках пошел к кровати, слуга тут же вскинулся.

— Вы здоровы ли, господин мой? — хрипло прошептал он, и потаенности в его шепоте было не более, чем в кваканье перепуганной жабы.

Род замер и хмуро глянул на Тома: