Происходивший из Кентукки генерал-майор Джон Морган, не получивший профессионального военного образования, как считают, первым осознал значение отрядов конных стрелков и ввел в употребление новую систему действующей кавалерии, при которой она смогла воспользоваться достижениями в развитии огнестрельного оружия.

Когда старые средневековые рыцари оправились от потрясения, вызванного изобретением пороха, дававшего столь явные преимущества над ними пехоте, они сами успешно применили новое оружие. Одновременно они усовершенствовали и защитное вооружение, так что вскоре смогли вернуть себе превосходство над пехотой.

Сама идея поразила Моргана, и он тотчас увидел, что дальнобойная винтовка предоставляет драгунам или конным стрелкам огромное преимущество, которое они никак не могли приобрести с помощью своего старого, менее меткого и короткоствольного карабина. После этого Морган организовал подразделения конных стрелков, быстро передвигавшихся, умевших вести бой пешими или конными в зависимости от ситуации.

Была и другая причина появления формирований конных стрелков, которая показалась бы странной европейскому читателю, особенно европейскому конному офицеру. Заметим, что, по мнению подавляющего большинства профессиональных исследователей тактики кавалерии, самым смертоносным и эффективным оружием, которое находится в руках кавалериста, является сабля. Моральное воздействие конников, набрасывавшихся на противника с обнаженными саблями в руках, оказывалось во всех европейских армиях весьма значимым. Соответственно, считалось, что та кавалерия, которая полагалась только на огнестрельное оружие, обязательно была бы разбита.

Странно, но приходится подчеркнуть, что в Америке обратный переворот стал реальностью. Привычка всех граждан иметь при себе револьвер и искусство, с которым они стреляли из винтовок, имеющихся почти у всех, заставили их решительно предпочесть огнестрельное оружие. Подавляющее большинство испытывало величайшее презрение к холодному оружию, доходившее до того, что ничто на свете не могло их заставить отступить перед всадниками, атакующими холодным оружием, хотя у северян конница, и особенно регулярная ее часть, еще по старой традиции действовала саблей.

Один выдающийся генерал Конфедерации[85]заметил, что презрение пехоты южан к сабле казалось удивительным. Он говорит, что видел линии стрелков в цепи и боевые линии пехоты, подвергшиеся атакам регулярной кавалерии северян, и когда его солдаты видели, как те приближались, могли подняться вдоль линии с криками: «Эй, ребята, вот те дураки, которые приближаются с саблями, задайте им!» Тотчас все начинали смеяться, как будто видели перед собой совершенных идиотов.

Автору часто доводилось слышать, как офицеры из окружения генерала Моргана говорили такие же вещи. Ссылаясь на действия частей федеральной кавалерии, они могли заявить: «Они атаковали нас со своими саблями, увидев это, мы поняли, что победа за нами, и глупо было с их стороны думать, что они смогут сделать с нами что-либо, поступая подобным образом».

Это предубеждение настолько сильно сказывалось в начале войны на Западе, что наспех созданная и кое-как обученная конница северных штатов, вооруженная, как правило, лишь охотничьими двустволками, заряжаемыми дробью, атакуя противника карьером, сначала давала залп прямо в лицо врага, а затем прорывалась через его ряды, используя приклады.

Располагая этим типом солдат-рекрутов и учитывая отмеченные обстоятельства, генерал-майор Морган возродил формирования драгун и весьма успешно применил их против южан.

В своей «Истории кавалерии Моргана» генерал Безил Дюк замечает: «Что бы ни говорили, приписывая или отрицая заслуги генерала Моргана, именно ему следует отдать должное в том, что он открыл ранее неизвестные возможности применения кавалерии или, скорее, конной пехоты. В то время как другие кавалерийские командиры придерживались тактики ведения боевых действий, оставшейся от прежних войн, и системы обучения, уже неприменимой к требованиям их времени и особенностям современного боя, он первым нашел и усовершенствовал не только новую тактику ведения боя, но и стратегию. Отметим также, что его стратегия оказалась не только результативной, но и новаторской.

Совершенно незнакомый с теорией военного искусства, которой обычно учатся по книгам и в академиях, не подражая никому, самоучка во всем, он знал и делал то, что считал нужным, и его успехи не менее значительны, чем его гениальность.

Создатель и организатор своего маленького войска, которое никогда не превышало 4 тысяч человек, он убил и ранил почти столько же вражеских солдат, захватил в плен более 15 тысяч. Изобретатель дальних рейдов, необычайно отличавшихся от простых кавалерийских маневров и атак, он с горсткой людей получил результаты, которые иначе потребовали бы многочисленных армий, дорогостоящих приготовлений и долговременных кампаний».

Люди Моргана вначале были вооружены самым непритязательным образом, однако по мере того, как шла война, он захватил такое количество вооружения у врага, что смог снабдить всех своих людей винтовками и револьверами. Сначала у некоторых его солдат были винтовки, у других – гладкоствольные ружья, у третьих – сабли, четвертых – револьверы. Вскоре же всех снабдили винтовками или карабинами и револьверами, так что сабля практически не применялась.

Отряд Моргана обучался по «Тактике для кавалерии» Мори, к которой сам Морган добавил множество эволюций для полков и бригад. Строй рот, подразделение, спешивание, развертывание в сторону фронта, флангов или тыла – все это было такое же, как и в регулярной коннице. Каждый отряд был вполне обучен всему, что касалось перестроения из развернутого строя в колонны и обратно, движения по различным направлениям, правильных действий при поддержке пехоты и в резерве.

Данное генералом Дюком описание образа действий генерала Моргана заслуживает внимания и интересно для каждого читателя, а не только для офицера кавалерии.

Читатель может представить полк, развернутый в одну шеренгу. Фланговые роты частью рассыпаны фланкерами, частью действуют верхом, иногда как пешие стрелки, и развернуты так, чтобы прикрывать весь фронт полка. Остальные люди спешены (коноводами оставили одного из каждого отделения в четыре человека и капралов) и развернуты в одну линию с интервалами между стрелками. Шеренги шли в 2 ярдах друг от друга. И затем представьте, как эта линия двигается вперед на удвоенной скорости или чаще почти бегом. Тогда вы и представите себе стиль, который использовал Морган в бою.

Те же самые эволюции применялись для боя в конном или пешем строю, однако позже этот способ действий стал чаще использоваться фактически всякий раз, когда речь шла о конных стрелках из винтовок. Обычно небольшую часть конников оставляли в резерве, чтобы они действовали на флангах, прикрывая отступление или в ходе преследования. Во всяком случае, солдаты практически не сражались на лошадях, разве что только во время разведывательных операций.