Французская кавалерия в Алжире также обладала огромным опытом в боях с превосходящими силами противника, легкой кавалерии, которые, как и мамелюки, оказывались лучше приспособленными для единичного боя, нежели для маневров конных масс. Ряд боев происходил в различных местах, в Буффарике в 1832, в Зиге и Хиффе в 1835, в Тафне в 1835, в Исли в 1844 году, причем во всех французы одержали победу. Все эти боевые действия походили в общих чертах на те сражения с мамелюками, которые уже описаны, поэтому не станем вдаваться ни в какие детали.

Принцип действия нарезного оружия, имеющего высокую точность попадания, был известен еще в XVII веке. Однако дульное заряжание, при котором пулю с силой вгоняют в ствол, добиваясь, чтобы она заполнила нарезы и получила при выстреле вращательное движение, делало процесс заряжания трудным и утомительным, что совершенно не подходило для войск, сражавшихся в поле с быстро меняющейся обстановкой или на близком расстоянии от противника.

Заряжание ружей с казенной части также было известно давно (фактически его следы обнаруживаются в 1540 году), но из-за низкого уровня механического мастерства изделия были настолько несовершенны, что все попытки развивать идею провалились, и единственные известные в то время нарезные ружья заряжались с дула.

Как мы заметили, революционная война в Северной Америке (1775–1783) привела к широкому использованию таких ружей, особенно в руках стрелков, так что большинство армий обзавелось специальными подразделениями легкой пехоты, вооруженными нарезными ружьями и действующими как снайперы.

И все же пришло время, когда очередное изобретение позволило устранить неудобства в зарядке и вскоре привело к повсеместному использованию нарезного оружия во всех армиях мира. В 1823 году капитан Джон Нортон из 34-го полка английской армии изобрел цилиндро-коническую пулю, дав тем самым толчок к усовершенствованию всех видов стрелкового оружия. Однако его изобретение получило развитие только в 1853 го ду, когда капитан французской армии Минье усовершенствовал пулю Нортона и предложил удлиненные пули, изготовленные на основе того же принципа и начавшие применяться в европейских армиях.

Расширявшиеся после зарядки пули, благодаря силе взрыва принимавшие форму нарезов, тотчас сняли проблему сложности зарядки и предоставили в распоряжение пехоты оружие, которое во многом увеличило радиус действия и ударную силу, не говоря уже о точности прицела.

Это был второй тяжелый удар, нанесенный кавалерии после изобретения пороха. Первым стала большая пробивная сила огнестрельного оружия, приведшая к отказу от защитного вооружения и повысившая значение пехоты. Нарезное оружие повысило дальность стрельбы и точность попадания, что не могло не изменить отношения между кавалерией и пехотой.

Вдобавок заряжание с казенной части увеличило скорострельность как минимум четырехкратно, так что во время атаки конников на пехоту им приходилось теперь ожидать по крайней мере десять залпов, в отличие от времен Фридриха II Великого и Наполеона, когда следовал только один залп.

Заметим также, что все столь значимые изобретения должны были существенно повлиять на тактику и использование кавалерии в современных войнах. Ниже мы подробно расскажем о тех изменениях, которые следовало сделать в организации, вооружении и использовании кавалерии, чтобы преодолеть сложности, которые накапливались день ото дня. Прежде всего мы рассмотрим воздействие нарезного и казнозарядного оружия на конницу в тех войнах, которые недавно имели место, обращая внимание на тот опыт, который приобрела кавалерия. Таким образом мы сможем обосновать наши предположения по поводу будущего вооружения и использования кавалерии на войне.

Впервые винтовки, заряжаемые с дула пулями Минье, использовали в Крымской войне, в боях между Россией и вооруженными силами Западной Европы в Крыму в 1854–1856 годах. Почти все боевые действия и операции свелись к длительной осаде[82], так что конница почти не имела возможности действовать против пехоты.

Во время сражения при Альме союзники располагали только тысячей человек кавалерии, что оказалось явно недостаточным для отпора намного превосходящих числом русских конников. Именно поэтому она не была использована ни во время сражения, ни для преследования, когда английский командующий лорд Раглан не позволил своим конникам развить его успех, опасаясь, что тех порубит русская кавалерия и расстреляет артиллерия.

Во время операций, предшествовавших сражению при Альме и последующих, например фланговом марше на Балаклаву, кавалерия обеих армий практически не проявила себя ни в разведывательной, ни в сторожевой службе. За сорок мирных лет появилось новое поколение конников, оно было прекрасно обучено маневрировать, но не создавая реальной боевой опасности.

Разведывательная служба с обеих сторон оказалась настолько неэффективной, что английская армия, отправившаяся в Балаклаву, выйдя на дорогу, ведущую от Севастополя на Бахчисарай, натолкнулась на арьергарды русской армии, переходившие дорогу.

Главнокомандующий британской армией лорд Раглан был поражен и чуть не попал в плен. Однако русские в совершенно схожем неведении решили, что их атакует армия противника, и быстро отступили.

В аналогичном неведении английская кавалерия под началом Лукана двигалась, выбрав неправильную дорогу. В строгом соответствии с правилами, изложенными в уставе, она шла строго по дороге, в строю авангарда и не обращала внимания на остальные дороги и лежащую вокруг местность, которая, кстати, оставалась без надзора и неразведанной.

Арьергардная служба проявила себя таким отрицательным образом, так что две большие армии вместе со своим имуществом шли наперерез друг другу и естественно вступили в одном месте в контакт, не выявив намерений противника и даже без столкновения кавалерии. Только один приведенный нами факт позволяет развить тему и сказать об отсутствии даже опыта офицеров кавалерии с обеих сторон, об их неумении выполнять свои обязанности.

После этого флангового маневра не совершалось дальнейших кавалерийских операций, пока 25 (13-го по старому стилю) октября 1854 года не произошел бой под Балаклавой, в котором главную роль сыграла кавалерия.

Ранним утром русский отряд под командованием генерала Липранди атаковал позиции союзников около Балаклавы, надеясь выбить союзнические войска из этого значимого места.

В союзной армии почти не придавали значения охранной службе, которая сводилась к вопросу «Стой! Кто идет?» и соответствующим ответам. Как прекрасно заметил Кинглен: «Когда эти слова многократно повторялись одними и теми же людьми сотню тысяч раз, они усыпляли, подобно волнам, что постоянно набегают на берег. Бдительность легко притупляется, но трудно оттачивается с помощью клише».