Но мир уже волновали другие заботы. Гитлер вызвал в Берхтесгаден австрийского канцлера Шушнига и пригрозил ему военной интервенцией. Над Европой сгущались грозовые тучи.

В 1914–1918 годах холодные полярные моря оказались вне зоны военных действий. Во время Второй мировой войны Северное полушарие было охвачено военным конфликтом. У автора даже сложилось впечатление, что в течение войны люди в Северном Заполярье выстрадали больше и физически, и морально, чем в свое время исследователи и покорители полюсов. Я говорю о моряках арктических конвоев.

Мне выпала честь первым во Франции, еще в 1950 году, рассказать об этих конвоях в книге «Гибель конвоев». После этого я встречался в США и Франции с несколькими моряками, которые пережили эту северную трагедию, и после бесед с ними по-новому представил себе те ужасы военного безумия, с которыми не сравнится никакой ад. Напомню лишь один эпизод этих событий.

С августа 1941-го до конца 1944 года из шотландских портов и Рейкьявика (Исландия) в Архангельск и Мурманск уходили караваны торговых судов, сопровождаемые военным эскортом. Они были загружены военной техникой, горючим, продовольствием и медикаментами. До конца 1942 года плавания совершались только летом, поскольку союзники вначале считали, что зимой льды и тьма полярной ночи препятствуют плаванию. Летом все двадцать четыре часа суток светло, льда мало и торговые суда не теряют из виду боевых кораблей охранения. Но двадцать четыре часа светлого времени в сутки были удобны и для атак немецких самолетов, которые базировались на севере Норвегии. Облегчались и действия подводных и надводных кораблей немецких ВМС, охотившихся за конвоями.

Конвои получали условные наименования PQ (PQ-0, PQ-l, PQ-2 и т. д.), когда отправлялись из Шотландии в СССР, и QP на обратном пути. Все конвои PQ представляли лакомую добычу почти на всем протяжении пути, то есть восемь-десять суток подряд. Их атаковали бомбардировщики, группы подводных лодок, а изредка и надводные корабли.

Нагруженные боеприпасами суда, в которые попадала торпеда или бомба, взлетали на воздух в мгновение ока – желтое пламя вздымалось на добрую тысячу метров; после взрыва поверхность моря оставалась чистой – ни обломков, ни единой живой души. Моряки этих судов не успевали даже почувствовать боли. Командам других задетых взрывом судов тоже доставалось сполна. Когда такое судно начинало тонуть, люди попадали в воду, температура которой едва превышала 0 градусов, прямо в растекавшийся по поверхности моря мазут. Всем им грозила неминуемая смерть. В каждый конвой включали, кроме двадцати – тридцати пяти грузовых судов и танкеров, два или три спасательных корабля, но их бомбардировали и торпедировали наравне с остальными. К тому же у экипажей часто не хватало времени на маневр среди несущихся с разных сторон торпед и сыплющихся с неба бомб, чтобы прийти на помощь тонущему судну.

Потери в этих конвоях были чудовищными. К примеру, конвой PQ-17 потерял из тридцати пяти судов двадцать три транспорта и танкера, а также одно спасательное судно. Людские потери на конвоях во время военных действий в Арктике не были подсчитаны, ибо в момент ухода никогда не было известно точное количество моряков на судах конвоя, ведь экипажи формировались в спешке, в последний момент часто происходили изменения, а команды состояли из людей разных национальностей – англичан, американцев, норвежцев, голландцев, датчан, поляков, греков, югославов, турок, панамцев, костариканцев, гавайцев и других. По закону о ленд-лизе, принятом в США 11 марта 1941 года, американские торговые суда ходили в конвоях союзников еще до официального вступления США в войну.

В 1954 году мой литературный агент организовал мне в Ньюберипорте (Массачусетс) встречу с двумя ветеранами американского торгового флота, которые участвовали в этих плаваниях. Патрик Лестер был одним из тех, кто уцелел в конвое PQ-17. Сухогруз «Вашингтон», на котором он служил, был потоплен бомбой у западных берегов Новой Земли. Любитель выпить, Лестер часто путал географические названия и даты, но я помогал ему, освежая в памяти события тех лет и уточняя некоторые детали.

«Вашингтон» в одиночку дошел из Гринока (Шотландия) в Рейкьявик (эту дорогу защищали минные поля), где формировался конвой. В различных документах, в частности в книге Сэмюэла Элиота Морисона «История американских морских операций в мировой войне», можно отыскать сведения о составе всех конвоев, в том числе и конвоя PQ-17 – 33 торговых и 3 спасательных судна, а также один военный танкер. Эскорт состоял из шести эсминцев, двух кораблей ПВО (крупные суда, на которых установили мощную зенитную артиллерию), двух подводных лодок, одиннадцати корветов и нескольких вооруженных тендеров.

Караван судов отплыл 27 июня 1942 года. В тот же день Британское Адмиралтейство узнало, что верховное немецкое командование получило информацию о конвое (шпионов в портовых забегаловках Исландии хватало) и решило послать для его уничтожения один или два линкора. Чтобы отразить угрозу, Адмиралтейство отправило из Скап-Флоу (Шотландия) так называемые силы прикрытия – два линкора, один авианосец, четыре крейсера, дюжину эсминцев и корветов. Этим силам была поставлена задача крейсировать в Северном Ледовитом океане и Северной Атлантике все время, пока конвой PQ-17 будет находиться в море, и, если нужно, перехватить немецкие линкоры.

Кроме того, из Исландии вышли так называемые силы поддержки – четыре крейсера и девять эсминцев и корветов. Они должны были нагнать конвой и усилить эскорт.

– Конечно, мы ничего этого не знали, – сказал мне Патрик Лестер. – К счастью, иначе натерпелись бы еще большего страху. Третьего июля мы заметили на горизонте крупные боевые суда, шедшие по левому борту, и решили, что появились немцы. Но командующий конвоем сообщил, что прибыло подкрепление эскорта.

У нас отлегло от сердца, но бесило то, что поддержка эскорта шла на почтительном расстоянии от нас и к тому же держалась к северу от конвоя, а ведь нападения следовало ожидать с юга. Накануне нас атаковали подлодки, а в день появления подкрепления – самолеты-торпедоносцы и пикирующие бомбардировщики. Они прилетели с юга, а эскорт по-прежнему дымил на севере, где был бесполезен. Мы злились и крыли их отборной руганью. От брани становилось легче на душе.

– Вам часто приходилось испытывать страх?

– Он нас почти не покидал, а кое-кого страх терзал с момента отплытия до прибытия на место. Многие никогда не снимали спасательных костюмов. Так и ходили зашнурованными по самую шею, а раздевались только в гальюне.

Хуже всего приходилось машинной команде во время вахты. Они слышали разрывы бомб вокруг судна, ощущали дрожь корпуса, когда охранение сбрасывало глубинные бомбы. Этим ребятам нельзя было вылезать наверх без приказа, они сидели буквально в ловушке. Они страдали от тяжелой депрессии и нередко попадали потом в психушки.

– Вы говорили, что все моряки северных конвоев были добровольцами.

– Во всяком случае, на американских судах. У нас ходили только добровольцы.

– Мог ли матрос отказаться от плавания?

– Насчет англичан не знаю, а американцы могли. До объявления войны мы могли даже выбирать судно. Потом нет. Но никого нельзя было отправить на судно северного конвоя силой, обманом.