подбородок, но лезвие меча было заблокировано. Тау не мог ни проткнуть противника, ни долго сдерживать его.

Оскалившись от напряжения, Тау сумел вынуть второй меч из ножен, размахнуться и вонзить твари в живот. Драконья чешуя скользнула в ее плоть, как смазанная маслом рука в перчатку.

Демон взвыл, встал на дыбы и рухнул вперед, угрожая раздавить Тау передними лапами. Тау успел откатиться, и демон промахнулся. Тау отполз, вскочил и взмахнул клинками. Наконец, демон оказался спиной к обрыву.

Тварь зарычала и взмахнула шипастым хвостом, как скорпион жалом. Тау не знал, могла ли она ударить его им, но проверять не хотелось.

Его клинки свистели, рассекая воздух, разя все, что попадалось под руку.

– Это мой край! – воскликнул он.

Демон взревел, Тау издал боевой клич, и они сошлись в смертельной схватке. Чудовище стремительно взмахнуло хвостом, как топором, но Тау увернулся от хитинового шипа на конце, отпрыгнул, вонзил меч в переднюю лапу демона и отступил.

Тварь замахнулась второй передней лапой, но Тау заблокировал удар правым клинком. Блок вышел удачным, однако это не слишком помогло. Демон сбил его с ног, и Тау потерял противника из виду, но услышав, как тот снова идет в атаку, вскочил, выставив мечи. Они схлестнулись, разделились, снова встретились и снова отпрянули.

Тау не был ранен – твари так и не удалось прорвать его защиту, но тело было покрыто синяками, в висках стучало.

Но как бы ему ни было плохо, демону досталось куда больше. Тварь истекала кровью из дюжины ран. Она задыхалась, открыв громадную пасть и вывалив черно-синий язык, но неподвижный взгляд не отрывался от Тау.

– Я не знаю, куда ты попадешь, когда я убью тебя в Умлабе, – крикнул Тау в пылу битвы. – Но если вернешься в темный мир, скажи Укуфе, как тебе было больно, когда я отправил тебя к нему.

Демон, рыча, поднял шипастый хвост, и Тау бросился в атаку.

Замелькали когти и лезвия мечей. Демон взмахнул хвостом, и Тау отрубил шип на его конце. Демон взвыл, встал на дыбы, оказавшись выше Тау на целый шаг, и схватил его передними лапами. Тау прыгнул вперед прежде, чем демон успел свести когти вместе, и всадил ему оба лезвия глубоко в шею.

Демон повис у него на плечах, впившись когтями в броню, и Тау отступил от поверженного монстра. Тот попытался привстать, но Тау толкнул его к краю обрыва, прижав к его шее мечи, словно поводья из драконьей чешуи. Демон завыл и забился в агонии, пронзая Тау взглядом, полным ненависти.

– Сдохни, нсику, – проворчал Тау, занося здоровую ногу и отправляя порождение темного мира в пропасть.

Существо разбилось о камни, не издав ни звука, безвольное и безжизненное, оно рассыпалось в пепел, который тут же развеялся на ветру.

Тау отошел от обрыва. Все тело болело. Тау хотелось сесть и отдохнуть, но он опасался, что в горах может рыскать кто-то еще, подстерегающий его или…

Осознание накрыло его как цунами, утопив в ужасе, и, обнажив мечи, он, не разбирая дороги, ринулся вниз с горы, отчаянно надеясь добраться до Циоры, пока не стало слишком поздно.

ПОПЫТКА

– Циора!

Бедро Тау уже давно ныло, и на последнем повороте он едва не подвернул лодыжку. Но это было неважно. Он не сбавил скорость, пока не увидел Циору и служанок. И только тогда его сердце забилось ровнее.

– Тау? – спросила она.

Служанки обнажили кинжалы и окружили королеву – насколько это было возможно сделать вдвоем.

– Там в горах демон, – выпалил Тау, задыхаясь.

– Демон? – переспросила Асет. – В Умлабе? – Она не могла поверить, не увидев своими глазами.

– Да!

– Есть и другие? – спросила Рамия.

– Не знаю, – ответил Тау, подбегая к ним и всматриваясь в склон горы. – Вы что-нибудь видели? – спросил он, чувствуя, как встают дыбом волоски на шее.

– Ничего, – сказала Асет.

Пытаясь избавиться от ощущения, что за ними следят, Тау повернулся к королеве.

– С нами все в порядке, – сказала она.

– Не стоило мне вас оставлять.

– Мы в порядке. Мы же с Асет и Рамией.

– Я подумал, с вами могло что-то случиться. Я испугался, что мог тебя потерять. Богиня, я так не могу… я не могу…

– Мы здесь.

Он вложил меч в ножны и шагнул к ней ближе, качая головой.

– Ты не знаешь, каково это. Ты и понятия не имеешь, что значит – так себя чувствовать.

– Как ты можешь говорить такое? – возмутилась она. – Мы то же самое чувствовали, когда ты после битвы ушел в Пальм. Мы чувствовали себя так, когда ты сражался с Одили. Мы чувствуем это всякий раз, когда тебе грозит опасность, на которую мы сами каждый раз тебя толкаем. Не смей говорить, что мы не знаем, каково это, Тау Соларин. Мы знаем.

– Богиня, – проговорил Тау. – Клянусь Богиней…

– Да? – спросила она, поднося руки к его лицу.

– Что, если я тебя потеряю?

– Мы здесь, – сказала она, приблизившись вплотную.

– Но, что если…

Она поцеловала его, и он обхватил ее руками, подняв над землей и целуя в ответ. Он чувствовал, как все его существо наполняется жизнью от ее близости.

– Мы здесь, – сказала она.

– Мы тоже, – заметила Асет.

Тау и Циора отстранились друг от друга.

– Можете уже не стесняться, – сказала Асет. – После такого-то.

– Асет, оставь их в покое, – сказала Рамия, выглядевшая такой же смущенной, как и Тау.

– Асет, Рамия, прошу прощения, – сказал Тау.

– Прощения? – хмыкнула Асет. – Да я думаю, что сошла бы с ума, если бы вы продолжали с этим тянуть еще день-другой.

Тау взглянул на Циору. Она улыбалась ему своей едва заметной улыбкой, не прикрываясь масками, и это было самое красивое, что ему доводилось видеть в жизни. Но тут на него снова обрушилась тревога, захлестнув с головой и отняв всю радость момента.

– Тау? – окликнула Циора.

– Я в порядке, – сказал он.

– Не похоже.

– Демоны. Это снова происходит. Может быть, Нья была права. Может быть, то, что я сделал, может быть… это грешно. Что, если я ослабляю Богиню и Ее энергию? Что, если это я их впускаю в наш мир?

Циора взяла его за руки.

– Ты хороший человек, и в том, что ты сделал, нет греха. – Она снова ему улыбнулась. – Во всяком случае, мы уверены, что Богиня не так беззащитна, чтобы Тау Соларин, каким бы уникальным и непобедимым он ни был, сумел Ее ослабить.

Она взглянула на его губы, а потом снова