— Мы ничего подобного от тебя не просим, — спокойно ответила императрица.

На лице Ария читалось презрение, и я легонько поддала ему локтем в бок. Он вообще не питал теплых чувств к Павлину, зная, что однажды я побывала у этого красавчика в постели.

— То было в другой жизни, — успокоила я его, когда он спросил меня, с кем я делила без него постель. — Я почти ничего не помню.

— Не знал, что у тебя такой дурной вкус, — буркнул тогда Арий.

— Скажи, а твоя постель всегда была пуста все эти годы? — спросила я, желая его поддеть. Вместо ответа он поспешил перевести разговор на другую тему.

И вот сейчас мы, чувствуя себя крайне неловко, сели кружком, чтобы спланировать смерть императора. Вернее, неловко себя чувствовали лишь я, Павлин и Арий. Что касается Марка и императрицы, то эти двое держались непринужденно, как будто разговор шел о чем-то приятном. И оба тотчас обратились к Арию.

— Если выбирать из нас убийцу, то выбор может пасть только на тебя, — произнес Марк. — Ты готов взять на себя эту роль?

— Только дайте мне нож, — не дрогнувшим голосом ответил Арий. У меня же внутри все сжалось.

— Такой прирежет кого угодно! — воскликнул Павлин.

Арий расплылся в улыбке. Императрица пристально посмотрела на него. Она явно его оценивала.

— Ты был лучшим гладиатором Рима, но ты уже далеко не молод. Ты уверен, что по-прежнему лучший?

В ответ Арий одарил ее высокомерным взглядом.

— По-прежнему, — ответила за него я. — Да, он уже несколько лет не выходил на арену, но не утратил ни силы, ни ловкости. — «Может даже, приобрел еще большую», — добавила я про себя, хотя вслух говорить не стала. — Потому что сейчас ему есть, ради чего жить».

— Сделать это будет нелегко, — продолжала тем временем императрица. — Возможно, мой муж и производит впечатление человека ленивого и изнеженного роскошью, однако он по-прежнему крепок телом и силен.

— И всегда держит под подушкой кинжал, — добавила я.

Арий пригвоздил меня взглядом.

— Да, представьте себе.

— Вот как? — удивилась императрица. — Это что-то новое. В мои дни за Домицианом такого не водилось. Кстати, дорогая, не могу удержаться от вопроса, а почему ты не заколола его, пока он спал?

— Потому что собственная жизнь была мне дороже, — ответила я. — Почему ты не заколола его, пока он спал? Ведь у тебя было не меньше возможностей сделать это! — воскликнула я и обвела глазами наш тесный кружок. — Лишить жизни императора может любой. Куда труднее потом остаться жить самому, чтобы рассказать, как все было. И если Арий должен нанести Домициану смертельный удар, то у вас должен быть план, как сделать так, чтобы он сам после этого остался жить.

— Он останется жить. — Императрица достала небольшой свиток и ровным, бесстрастным тоном изложила план, который они составили вместе с Марком. — Павлин, надеюсь, ты сможешь взять стражу на себя.

— Да, но… — Павлин посмотрел на отца. — Мне это не нравится. Вы доверяете судьбу Рима этому… преступнику.

В ответ на его слова Арий лишь пожал плечами. Для меня же они стали сродни пощечине.

— Он не преступник.

— Но и образцовым гражданином его тоже назвать нельзя, — негромко заметила императрица, и в ее глазах промелькнул веселый блеск. Ну кто бы мог подумать! У этой мраморной статуи, оказывается, есть чувство юмора.

— Павлин, — обратился к сыну Марк нравоучительным тоном. — Убить человека не самое приятное в этом мире дело. И ты знал, на что идешь, когда согласился вступить в наши ряды. Так теперь ты не имеешь права морщить нос по поводу инструментов и методов. Достойного способа осуществить то, к чему мы стремимся, не существует.

— Но ведь он…

— Он обладает нужными нам талантами. Так же, как и ты. Ты готов внести свою лепту?

Молчание.

— Да, — нехотя произнес Павлин.

— Ну вот и отлично, — подвел итог Марк. — В таком случае, у нас уже есть цепочка из двух человек.

Арий и Павлин обменялись довольно кислыми взглядами. Я предпочла опустить глаза. Меня не слишком прельщала перспектива сидеть дома и тупо ждать, вернется ли мой возлюбленный ко мне живым. Я была сыта по горло такого рода ожиданиями. Так что в этот раз лично я предпочла бы стать очередным звеном в их цепочке.

В следующий момент Арий заговорил, обращаясь к Марку поверх головы Павлина.

— Кстати, я хотел бы услышать еще кое-что. Чем ты докажешь, что тебе можно доверять?

Павлин растерянно заморгал. В отличие от него и Марк, и императрица являли собой спокойствие и невозмутимость.

— Для вас, патрициев, жизнь простого человека не стоит и ломаного гроша. Вы привыкли жертвовать нами ради своих целей, — бросил им Арий. — Что вам жизнь бывшего гладиатора? Что вам жизнь бедной еврейки-рабыни? Кто поручится, что вы не бросите нас на растерзание львам, как только мы сделаем для вас это грязное дело?

— Послушай, ты… — перебил его Павлин, но Марк пригрозил сыну пальцем.

— Как мы докажем вам, что нам можно доверять? — переспросил он у Ария. — Никак. Но другого способа вернуть сына у вас нет.

И вновь молчание. Я посмотрела на императрицу. Та в свою очередь посмотрела на меня. Арий посмотрел на Марка, Марк на него, Павлин хмурым взглядом на них обоих.

Возникшую паузу нарушила императрица: шурша зеленым шелком, она потянулась за кубком.

— Выходит, мы просто все должны довериться друг другу, Афина, — сказала она. — Или ты предпочитаешь, чтобы тебя называли Тея?

— Верно, — ответила я. — И как скоро вы сумеете провести Ария во дворец?

— О, нескоро, — прозвучало в ответ. — Нам придется дождаться сентября.

— Сентября?! — воскликнули мы с Арием в один голос. Но ведь до сентября еще ждать несколько месяцев, а уже в ближайшие несколько недель Викс снова должен был выйти на арену Колизея. Его портреты — с мечом и в шлеме — уже были развешаны по всему городу. Я своими глазами видела сделанную мелом надпись на дверях какой-то школы: «Юный Варвар Верцингеторикс, ты заставляешь быстрее биться сердца юных девушек!» — Чем раньше умрет это чудовище Домициан, тем лучше!

— Пока об этом говорят лишь шепотом, — ответила императрица, — но мой муж поручил Нессу вычислить дату его смерти. Если верить звездам и нашему астрологу, Домициан умрет восемнадцатого сентября, в пятом часу вечера. Пока этот день и час не минуют, его будет невозможно застать врасплох. Удар мы нанесем на следующий день, когда он будет праздновать ошибку звезд. Ибо в этот день он будет чувствовать себя непобедимым!

— Ты хочешь сказать, что нам ждать еще целых три месяца? — в ужасе воскликнула я. — Но моего сына к этому времени уже может не быть в живых!

— Не переживай, лично я за него спокойна, — ответила императрица. — Пусть твой сын сущее исчадие, но императора его общество забавляет. А пока мальчишка ему не наскучил, его жизнь я тебе обещаю.