Валентиниан III дал ему краткий ответ, указав, что не во власти Гонории получить так называемый скипетр, так как управление Римской империей принадлежит не женщине, а мужчине. Аттила, конечно, не ожидал, что его требование будет выполнено, но он планировал использовать его как предлог объявить Западу войну. Гонорию тем временем передали матери для наказания. Вместо вынесения смертного приговора, как сделала Антония со своей своенравной дочерью Ливиллой, Галла Плацидия удовлетворилась тем, что настояла на браке. Гонория вышла замуж за Геркулана и уехала в одно из его имений, после чего о ней больше ничего не было слышно.[976]

Аттила продолжал настаивать на своем праве на Гонорию — даже после того, как потерпел страшное поражение от рук Ития в районе будущей Шампани в 451 году. Это еще был не конец его притязаниям на Западе; он умудрялся доить территории Валентиниана грабежами по крайней мере еще год. Но в Маркиане, новом муже Пульхерии, он встретил гораздо более жесткого противника, нежели его предшественник Феодосий II; как только Аттила начал кампанию на Западе, все выплаты из Константинополя полностью прекратились. Аттила прожил еще только два года, прежде чем постыдно умер в 453 году от носового кровотечения, которым он захлебнулся, когда уснул пьяным в ночь своей свадьбы.[977]

Пульхерию продолжали публично чествовать как «новую Елену» за ее участие в плодотворном церковном соборе в Халкидоне в 451 году. Она умерла в июле 453 года, в возрасте пятидесяти четырех лет, под плач верующих в Константинополе. По контрасту с этим смерть Галлы Плацидии, похоже, прошла почти незамеченной на фоне конфликтов в правительстве ее сына и скандала по поводу глупости ее дочери. Она умерла всего через несколько месяцев после торопливой свадьбы Гонории с Бассом Геркуланом, 27 ноября 450 года, в возрасте примерно шестидесяти двух лет. Никаких подробностей о ее последних днях не сохранилось, как и сведений о причине ее смерти и месте захоронения.[978]

Почти ровно тысячу лет спустя, 25 июня 1458 года, гробокопатели усиленно трудились на Ватиканском холме в Риме у часовни Святой Петрониллы, мученицы, которую, как говорят, обратил в христианство Святой Петр в I веке и останки которой с VI века находились в этой часовне, расположенной рядом с церковью Святого Петра. Они нашли мраморный саркофаг, содержавший два посеребренных кипарисовых гроба — большой и маленький. Внутри гробов были найдены тела взрослого и ребенка. Золотые покровы весом шестнадцать фунтов пеленали их. Более ничего для указания их личностей не сохранилось, кроме начертанного креста.

В то время ошибочно было решено, что эти тела принадлежали Константину и одному из его сыновей — хотя ничто не указывало даже на то, были ли это тела мужские или женские, а стиль захоронений был гораздо более поздним, чем существовавший во время похорон Константина в Константинополе. Но была и другая причина испытывать волнение от этого открытия. До того как часовня Святой Петрониллы стала местом упокоения ее останков, она была мавзолеем Гонория. В XVI веке, когда это здание было снесено, чтобы освободить место для реконструкции собора Святого Петра, в основании ее было открыто еще несколько саркофагов, включая найденный 3 февраля 1544 года саркофаг жены Гонория Марии, дочери Серены и Стилихона. Ее мраморный гроб был заполнен почти двумя сотнями ценных предметов, включая золото, агаты и хрустальные сосуды, а также изумруд с выгравированным бюстом мужа императрицы. Кулон с надписью в форме креста, перечисляющей имена Гонория, Марии, Стилихона, Серены, Термантии и Евхерия, — все, что осталось теперь от этих сокровищ, — помогает идентифицировать тело находящегося в гробу. Но чьи тела были найдены ранее?

Разгадка лежит в меньшем из двух гробов. Из наших литературных источников известен только один ребенок, который был похоронен в мавзолее: младенец Галлы Плацидии и Атаульфа Феодосий, запись о перезахоронении которого его матерью в серебряном гробу датирована 450 годом. Несмотря на легенду XVI века о том, как играющие в мавзолее Галлы Плацидии дети подожгли труп женщины, тело, лежащее рядом с маленьким Феодосием в мавзолее под собором Святого Петра — в котором с тех пор никогда не было раскопок, — должно быть, и есть тело самой Галлы Плацидии.[979] Это и будоражащее, и мучительное открытие. При всей иллюзорности ее черт, сотканных из толкований, сплетен и их общественном отражении, Галла Плацидия и вся женская часть императорского дома были людьми из крови и плоти, которые когда-то жили и дышали. Открытие, такое, как было совершено под церковью Святого Павла, может заставить нас ощутить выпадение их голосов из истории еще более сильно.

Галла Плацидия и Пульхерия были последними женщинами, которые оказали влияние на римскую историю; убийство Ития в 454 году и сына Плацидии Валентиниана III в 455 году ускорили судорожный развал Западной империи. Под давлением групп варваров, таких как вандалы, франки и снова набравшие силу готы, император за императором короновались в Равенне, а затем почти немедленно исчезали, пока последний римский император, Ромул Августул, не был свергнут в 476 году германцем Одоакром, сыном одного из военачальников Аттилы. Тем временем женщин продолжали использовать в качестве средства для брачных сделок, придающего вид законности амбициям новых политических владык Западной империи. Вдове Валентиниана III и дочерям Лицинии Евдоксии, Евдокии и Плацидии — невестке и внучкам Галлы Плацидии — пришлось прочувствовать судьбу своих ближайших предков, когда в 455 году их насильно вывез из Рима Гейзерих, вождь вандалов, подвергший город второму разграблению на памяти одного поколения. По прибытии к себе в Карфаген, твердыню вандалов на североафриканском берегу, Евдокия была выдана замуж за сына Гейзериха, Хунериха, которому она родила сына, ставшего позднее королем вандалов. В 462 году западный император Лев I освободил Лицинию Евдоксию и юную Плацидию. Через детей Плацидии, которая в 472 году вышла замуж за Олибрия, очень мало прожившего императора Запада, кровь Галлы Плацидии продолжала течь в жилах знати Восточной империи.[980]

Но Римская империя не совсем умерла. Восток пережил развал ее западного крыла и расцвел под стягом Византийской империи, история которой также полна ярких образов императриц, таких как Феодора, бывшая цирковая артистка, ставшая женой императора VI века Юстиниана; ее племянница София, которая, как говорят, взяла бразды правления империей, когда ее муж, Юстин II, сошел с ума в 570-х годах; Ирина, которая правила от имени своего сына Константина IV в VIII веке. Все они по очереди давали образец средневековых королев Европы. Но византийские императрицы знали, на кого им следовало ориентироваться в истории. Статус матери Константина, Елены, продолжал превосходить статус всех других женщин, почитаемых в Константинополе. Обзор предметов старины города, проведенный в VIII веке, сообщает, что из двадцати восьми императорских статуй, обнаруженных в Константинополе того времени, по два-три обожествленных изображения приходилось на Пульхерию, Евдоксию и даже на опозоренную жену Константина — Фаусту. Однако не менее шести статуй, почти четверть, принадлежали первой христианской Августе.[981]