— Замолчи! — резко приказал Спинк.

Я бросил на него свирепый взгляд, но он расширившимися от удивления глазами смотрел на Эпини. Я повернулся к ней и почувствовал отвращение. Рот Эпини приоткрылся, лицо приняло бессмысленное выражение. Ее зрачки метались из стороны в сторону, точно шарики в банке. Она втянула в себя воздух через нос и выдохнула ртом. В уголке рта появились капельки слюны.

— Отвратительно! — простонал я, возмущенный постыдными кривляньями кузины.

Я никак не ожидал, что она способна на такие ужимки.

— Закрой рот! — прошипел Спинк. — Неужели ты сам не чувствуешь, как изменилась ее рука? Это по-настоящему!

Маленькая ладонь кузины была очень горячей по сравнению с холодной и твердой рукой Спинка. Прежде я не обратил внимания, какое от нее исходит тепло. Затем, когда голова Эпини сначала откинулась назад, а потом безвольно опустилась на грудь, ее рука стала заметно холоднее. Через несколько мгновений мне уже казалось, что я сжимаю руку трупа. Мы со Спинком обменялись тревожными взглядами.

— Не отпускайте, — взмолилась Эпини, — не дайте ветру унести меня.

В этот момент я уже был готов выпустить ее руку, но, услышав мольбу, крепче сжал ладошку Эпини. Пальцы кузины впились в меня так, словно жизнь девушки повисла на волоске.

— Нужно это прекратить, — прошептал Спинк. — Эпини, я думал, вы играете с нами. Но теперь я вижу… Давайте закончим. Мне это не нравится.

Эпини издала какой-то неприятный звук. Казалось, она хочет заговорить, но голос ее не слушается.

— Не могу, — наконец пробормотала она. — Не могу закрыть окно. Они все время рядом со мной.

— Достаточно! — жестко сказал я и попытался высвободить руку, но она вцепилась в мои пальцы с нечеловеческой силой.

— Кто-то приближается, — прошептала Эпини.

Голова ее опустилась еще ниже. Затем что-то в ее облике изменилось. Словно ты выглянул в окно сквозь запыленное стекло и за пеленой дождя увидел какую-то неясную фигуру, а потом вдруг узнал человека. До этого момента я думал, что Эпини кривляется с единственной целью — посмеяться над нами. Однако теперь я не сомневался, что происходит нечто опасное. Эпини подняла голову, губы у нее дрожали. Наши взгляды встретились, и я почувствовал, как кто-то другой смотрит на меня глазами Эпини. То был взгляд старого и очень усталого человека.

— Мы не были мертвы, — тихо прошептала она чужим, незнакомым мне голосом. Она говорила с акцентом женщины с границы. Эпини закрыла глаза, по ее щекам медленно потекли слезы. — Я была жива, и маленький мальчик тоже. Мы просто очень долго болели. Я слышала, как они разговаривали, но никак не могла проснуться. Они сказали, что мы умерли. И зашили нас в погребальный мешок. У них кончились гробы. Мы проснулись под землей. Никак не могли выбраться наружу. Я пыталась. Пыталась нас освободить. Я сломала ногти о холстину. Я кусала ее до тех пор, пока не начали кровоточить десны. И мы умерли там, в этом мешке, под землей. В ту ночь вокруг нас умирали другие. Мы все умерли. Но я не перешла мост.

В ее голосе не слышалось гнева, он был полон скорби. Эпини посмотрела на меня.

— Ты ведь это запомнишь, правда? Ну, пожалуйста. Обязательно запомни. Ведь будут и другие.

— Я буду помнить, — сам едва сдерживая слезы, пообещал я. В тот момент я мог дать любой обет, лишь бы успокоить эту несчастную душу. Глаза Эпини потускнели, выражение лица изменилось, черты смягчились. Я облегченно вздохнул.

— Эпини! — позвал я, слегка встряхнув ее руку. — Эпини? Кто-то или что-то завладело ею. Нет. Оно проникло в ее разум исподтишка, как та женщина. Оно захватило Эпини так резко, что ее тело содрогнулось. Рука кузины больно сжала мои пальцы, и я услышал, как застонал Спинк. Когда она обратила ко мне лицо, я отпрянул, словно ее взгляд обжигал. На меня смотрела безобразная толстая женщина — древесный страж. Боль пронзила меня от макушки до кончиков пальцев. Я вдруг ощутил, что не могу пошевелиться.

— Я не призывала тебя! — презрительно бросила она. — Ты придешь только по моему зову. Почему ты пытаешься подобраться ко мне? Быть может, ты надеешься передать ей мою магию? Неужели ты думаешь, будто тебе по силам коснуться наших чар, самому оставшись в стороне? Магия мстит, мальчик-солдат. Ты послал эту малышку в мой мир, совсем о ней не подумав. А что, если я решу забрать ее себе, мальчик-солдат? Тогда ты поймешь, как играть с моей магией? «Держи крепко» — ты ведь так говоришь, когда делаешь знак, чтобы сотворить заклинание? Что ж, держи крепко.

Неожиданно Эпини отпустила мою ладонь. У меня сразу же закружилась голова, словно я повис над бездной, и только рука Спинка не давала мне упасть. К моему ужасу, свободная рука кузины сделала хорошо знакомый мне знак над собственной, по-прежнему стискивавшей пальцы Спинка ладонью, — знак, который каждый настоящий солдат каваллы делает над подпругой, чтобы она не подвела. Женщина посмотрела на меня глазами Эпини и улыбнулась своей всезнающей улыбкой.

— Когда придет время, я покажу тебе, что значит «Держи крепко», мальчик-солдат.

Внезапно кузина поникла, и ее ослабевшая рука выпала из ладони Спинка. Он отпустил мою руку и успел поймать Эпини за плечи, прежде чем она упала лицом на траву. Спинк осторожно прислонил ее спиной к своей груди.

— Она мертва? — тупо спросил я.

— Нет-нет, она дышит. Что произошло, Невар? Что это было? Что она имела в виду?

— Не знаю, — покачал головой я.

Нет, я не солгал. Но как я мог объяснить все это Спинку? Существо, которое мне снилось, угрожало нам через мою кузину. Голова продолжала кружиться. Я прижал обе руки ко лбу, словно надеялся остановить вращающийся вокруг меня мир. Одним из пальцев я задел старый шрам на макушке. Он был горячим и пульсировал от боли. И я вдруг живо вспомнил, как его получил. Я закрыл глаза и тряхнул головой, приложив все силы, чтобы выбросить ужасные воспоминания из своего сознания, но они не уходили. В моей обычной, подчиняющейся логике жизни появилась трещина.

Только безумец мог бы увидеть в том, что сейчас произошло, хоть какой-то смысл. А я не хотел сходить с ума и не мог позволить себе всерьез размышлять об этих вещах, не мог допустить, чтобы они стали реальностью. Кое-как поднявшись на ноги, я отошел в сторону. Сердце бешено колотилось в груди, я задыхался и с трудом переставлял ноги. Неожиданно мною овладел гнев на Эпини и на себя — зачем мы позволили жутким снам войти в мою жизнь? И еще я был зол на Спинка, ставшего свидетелем моих мучений.

— Как жаль, что я позволил ей уговорить себя участвовать в этом дурацком спиритическом сеансе! — прорычал я.

— Не думаю, что мы столкнулись с обманом, Невар, — твердо проговорил Спинк, словно я обвинял в случившемся Эпини. Он все еще держал мою кузину в объятиях. Его лицо побледнело, и веснушки стали особенно заметны. — Не стану утверждать, что происходящее здесь хоть как-то согласовывалось со здравым смыслом, но… Эпини нас не обманывала. — Потом Спинк, запинаясь, добавил: — Она не приходит в себя, Невар! Что мы с тобой наделали? Мне следовало прислушаться к твоим словам. Теперь я понимаю, что ты был прав. Эпини! Невар, я сожалею. Эпини! Пожалуйся, очнись!