– Ваша душа, отважный следопыт, скоро будет принадлежать совсем другим обычаям и нравам, а ваша привязанность растворится в космическом пространстве, как туманность Андромеды. Вы очень много знаете о людях гибнущей земли и если вы напишете о них книгу, или энциклопедию родниковых душ, то это будет тоже большим вкладом в историю нашей планеты. Я думаю, правительство Одиссеи с большим уважением отнесется к вам и предоставит лучшие офисы для вашей творческой деятельности, а также предоставит вам шикарные гостиницы и дома отдыха.

– А что будет с моей женой Верой, с моим лучшим другом, которая согласна идти и лететь со мной куда угодно?

– Вы забыли. У нас нет жен, и мужей нет. Мы вам писали об этом, – капитан Круз начинал нервничать и, взяв в руку макет другой планеты Солнечной системы, обхватил его цепкими пальцами, похожими на лапы полярного филина, и, раздавив его, тоже бросил в урну. – Ваша подруга тоже будет жить в «гареме». А с кем она будет тешить мускулы любви, мне трудно сказать. Но каждую неделю она вправе выбирать только вас. Кстати, у вас есть возможность проверить ее верность и любовь. Если она захочет от вас ребенка, то мы не против. Правительство Одиссеи заинтересовано в появлении людей с других планет. Но ей, дорогой мой следопыт, придется преодолеть неземные соблазны обольщений со стороны самых различных мужчин. Желающих посетить наши «гаремы» – миллиарды. Когда скапливается очередь, приходится подключать биороботов, созданных на базе серого вещества очень продвинутых писателей России. Но, к сожалению, дети получаются чем-то похожими на ваших суррогатных бэби.

– Надо же…

– Да, да, на ваших искусственно осемененных детей. Хотя каждый посетитель «гарема» делает развернутое описание своей жизни, своих духовных и физических возможностей. Заявку рассматривает правление УРИТО. Но знакомятся с ней женщины всех «гаремов». С особо выдающимися людьми имеет дело, как правило, правительство планеты. Заявки принимаются со всей Вселенной, независимо от рода деятельности, а также размеров и цвета мускулов любви.

– В общем, соблазнов у моей подруги хоть отбавляй. Но почему она не может быть со мной каждый день? – никак не мог понять Иван.

– Вы хотите не один раз в неделю, а каждый день?

– Ну да. Капитан Круз, я хочу быть со своей любимой женщиной каждый божий день.

– Это, видимо, возможно, уважаемый следопыт. Меньше одного раза в неделю нельзя, потому что это нарушит постановление правительства. А больше. наверное, возможно. Я думаю, что партия «Единый гарем» пойдет вам на уступки. Наши мудрецы заинтересованы в частых контактах человеческой энергии. Их интересует прирост населения и здоровое потомство. Тем более, что не они кормят его, а гоминиды с других планет. Но в любом случае, Иван Петрович, вы не будете постоянно жить в «гареме». Да вы и не сможете, потому что там все мужчины трудятся с утра до вечера, а те, у кого мускулы любви достигли межпланетного формата, работают даже ночами. В «гареме» нет праздно шатающихся и бесплодно проводящих время людей. Это на вашей земле одни трудятся до изнеможения, находясь в страшных необратимых процессах, где только сам Бог знает, зачем надо работать до изнеможения. А другие всякими обманами, пиарами да шоу-заманиловками втягивают в этот жуткий процесс. Как вы думаете, для чего он нужен вашим господам, одуревшим от личных богатств, процветающих в морге распада души?

Иван Петрович не ожидал такого вопроса, но ответил сразу, решительно, видимо, стараясь поддержать наболевшую тему разговора.

– Они хотят, капитан Круз, построить новое общество… свободное, демократическое, независимое.

– Независимое в том числе от космоса, природных явлений и ее кладовой, которую, как они считают, можно вычерпывать и выгребать любыми необратимыми технологиями. Много я встречал дураков в нашей Вселенной, но таких никогда! Даже на погибшей планете «Медведь» таких дураков, особенно таких, как в «рашен деревяшен», не было. Зовите своих друзей на корабль и постарайтесь погрузиться как можно скорей.

Вера была в растерянности. Космоплан, словно Эйфелева башня, приковал ее воображение, и сердце ее забилось, как будто она стала погружаться в ледяную воду.

Чувство страха и какой-то невыносимой тайны, от которой не переставали дрожать руки, не покидало ее. Космоплан, словно затаившийся небоскреб, сжал сердце и заставил вздрогнуть.

– Мама родная! – сказала она, с трудом сдерживая удивление. – Ведь это же самый настоящий Манхэттен! Майкл Мардахаевич, – обратилась она к профессору. – Похож на небоскреб в Манхэттене?

– Очень похож, мой дорогой Джоконда. Он дает вспомнить мне о моей Америка. О моей редкий экспериментальный бизнес-трансплонтант и борьба за жизнь богатых людей, потому как о бедных заботится только космос и его Создатель. Когда я пришивал к сердцу гоминида человеческий рука и он вопреки законам американского разума тянулся не к доллару, а к пространству, где текли слезы и пахло потом рабов, я вдруг понял, что сердце связано с космосом и протягивает руку помощи и сострадания людям, которых ждет гибель. Это поведение пришитой к сердцу руки, моя до сих пор не может объяснить. Каждому дураку понятно, что рука любого человека тянется к деньгам или к богатству. А эта – словно из другого мира в судороге указывала на человеческое слабоумие. Она словно просила разобраться, что происходит с разумом человека, с его бессилием и растерянностью перед земной жизнью. И так продолжалось до тех пор, пока кровь в сердце не остыла.

– Ваши рассуждения, Майкл Мардахаевич удивительны, – согласилась с профессором Вера, разглядывая космоплан и стоящего в стороне капитана. – Может, в другом космическом пространстве и в самом деле существует иной подход к жизни, и люди там пахнут не вонючими отходами гибнущей цивилизации, а соком черемухи и березы. Хорошо бы так было на самом деле. Вы не представляете, как меня преследует смрадный запах человекообразных, одуревших от роскоши и тухлой спермы людей, от которых не получаются дети.

– Ты откровенна, Джоконда. И я с тобой во многом согласен, – кивнул головой профессор, с каким-то заискивающим вниманием разглядывая внешность подошедшего капитана. Он, вероятно, уже ощущал человеческий поток энергии, исходивший от Круза, и, глядя на его одиссейские кулачища и двухметровый рост, с ужасом думал о том, что и женщины на планете Одиссея могут быть такими же гигантскими и большеглазыми.

– Спасибо, профессор, за то, что вы не подвели нас и выполнили нашу долгожданное желание, – неожиданно резко и с какой-то нескрываемой радостью сказал капитан Круз и, пожав руку американца, сграбастал его неземными объятиями. – Космические проблемы нашей Галактики наконец-то стали объединять всех людей вашей планеты независимо от менталитета… вероисповедания. Не исключена возможность, что скоро лучшие люди покинут Землю. Я уверен, что среди них не будет тех тварей, которые разрушают биосферу и баланс кинетической энергии Земли ради своей выгоды. Этих уродов заберет сам космос, его думающая плазма.

– Когда это произойдет? – почему-то сразу поинтересовался профессор, тоже потрясенный габаритами космоплана и его пурпурно-алым цветом.