Вдох, и на нас навалились сразу четверо служителей, буквально оторвали друг от друга и помогли мне всё же сломать ему руку.

И если я лишь равнодушно выпрямился, скованный чужими руками и формацией ринга, то скальник продолжал яриться, биться, рваться ко мне, не обращая внимания на сломанную руку. Ткнул мечом одного служителя, полыхнул земной техникой в другого, не слушая приказов и окриков.

Служители, державшие меня, переглянулись, отпустили меня и рванули к скальнику на помощь своим.

Я же тронул пальцами рану плеча, незаметно для зрителей используя Длань на ней и останавливая кровь, а затем поднял взгляд на скальника, бьющегося в объятиях служителей.

Алые глаза, пена на губах, за эти мгновения он совершенно забыл, что у него есть техники. А вот служители, наконец, справились. Если не ошибаюсь, то это всего лишь знакомая мне Длань. Только не лечебная, которую использовал я, а Длань Наказующего, которую я испытал на себе в исполнении Ксилима.

Интересная деталь. Они точно не использовали её, как составную, разделив на четверых. Да это и не усилило бы её. Сейчас они просто использовали её одновременно, буквально задавив скальника влитой в технику силой. Длани усилили друг друга, преодолев разницу в Возвышении и таланте, точно так же, как сотни атакующих человеческих техник могут рано или поздно исчерпать защиту земной.

Торопливо выбросил лишние мысли из головы, занялся делом, спеша дожать Дизир и их союзников, заставить всех зрителей взглянуть на происходящее другими глазами.

— Что и требовалось доказать — вот они — побочные действия вашей платы, Дизир. Неудивительно, что вы привезли на этот турнир только тех, кто не блистал талантом, только тех, кто не относится к главной ветви ваших семей. Вы приняли плату, но догадывались о побочных действиях, верно?

— Орден! — гремит, перебивая меня, голос распорядителя от Дизир. — Да что вы себе позволяете? Уберите усиливающую формацию! У нас тут турнир или балаган, где каждый сопляк может бросить грязь на ваших гостей?

Я усмехаюсь:

— Конечно, балаган. Ведь это вы, Дизир, и начали его, верно? Но я сейчас обращаюсь не к Дизир, я обращаюсь к тем, кто временно встал под ваши знамёна. К тем, кто получил приказ своих старших. Мне интересно, ну ладно, ваши старшие получили выгоду и плату, а что получили вы? Силу? Так она отравлена, если вы не знали.

Со скальника исчезает печать, оставляя его свободным. Сегодня все, кто выйдут на ринг против меня, станут свободными. Слушайте меня, думайте, решайте, хотите ли вы и дальше оставаться в своей фракции.

Ваши старшие, конечно, подстраховались, вы прибавили в силе, но Указы с вас никуда не делись. Я даже краду их, тратя усилия, они явно наложены равным мне Предводителем.

Но после сегодняшнего турнира это ничего не будет значить. Вы и только вы сами решите, оставаться ли верными своей семье и учителям. Жаль только, что эта мысль пришла мне в голову лишь сейчас. Если кто и заслуживал среди вас стать свободным от обязательств, так это мой собрат-нулевик Дарен. Нужно будет попросить Регана свести нас ночью и исправить мою ошибку.

Пока же я занят другим. Раз формация усиления голоса ещё действует, то и я продолжу говорить, продолжу ронять яд.

— Так что же вы получили в итоге? Раны? Я обеспечу их вам, недаром же меня называют Мясником. Славу тех, кто толпой пытался победить Орден? Вы, конечно, победите, вас слишком много, нас с сестрой Виликор не хватит на всех, но точно ли это слава? Сегодня славу получит лишь Орден, в одиночку почти выстоявший против всех четырёх ваших фракций.

Кто-то из Водопадов шагнул вперёд, сжимая кулаки, яростно возразил:

— Просто с нами нет наших старших!

Я лишь с изумлением переспросил:

— Ты глухой? Я только что об этом сказал. Ваших старших пожалели, не пустили туда, где в вас влили возвышалки с побочным эффектом, не пустили туда, где Орден мог восстать и начать резню, не пустили туда, где я отрублю вам руки и ноги.

— Ты слишком много…

— Хватит, — оборвал его распорядитель от Дизир.

Я возмутился:

— Что хватит? Пусть все зрители, пусть все жители земель Ордена Небесного Меча, пусть все гости слышат, как вы решили вырвать победу на этом турнире. Если Орден назовёт себя десятой по силе фракцией Пояса, то вам, жалким Дизир, нужно позвать трёх соседей, чтобы только сравниться с нами.

— Довольно!

На этот раз рявкнул глава Дизир — Болейн. Рявкнул, обжигая мне спину холодом стали от Прозрения. Но я лишь напряг горло, добавляя к формации и силу своего голоса:

— Да! Довольно болтовни! Кто следующий выйдет против меня на ринг? Кто рискнёт? Пусть этот храбрец помнит, что чем дольше он бьётся, тем сильней влияют на него побочные эффекты гнилой возвышалки. Что только что сжёг ваш собрат? Выносливость или же саму свою жизнь? Чем он отделался? Месяцем слабости или на пару лет сократил себе срок жизни? Не затягивайте схватку, сдавайтесь, едва почувствуете, что теряете над собой контроль.

— Орден! Довольно! Иначе…

— Иначе что? — магистр повернул голову к Болайну, переспросил ещё раз. Переспросил, всё так же разнося голос на всю Арену, как и все мы. — Иначе что? Ты потребуешь остановить турнир? Ну же, скажи это — Дизир выходит из турнира. Скажи. Покажи всем, что вам не хватило силы, чтобы победить Орден Небесного Меча. Покажи всем, что правда, которая звучит из уст этого юноши, заставила вас бежать с турнира, поджав хвост.

— Старик… — Болайн ожёг магистра взглядом и рявкнул. — Что вы там замерли, сломайте, наконец, этого ублюдочного Мясника, превратите его в Мясо! Старшие, вперёд!

Я с надеждой впился взглядом в дизирцев. Потребовал:

— Кетот!

И тут же скрипнул зубами. Снова не он. Выплюнул оскорбление:

— Ты трус, Кетот.

Распорядитель Дизир потребовал:

— Все посторонние вон. Живо!

Служители, которые всё это время стояли над потерявшим сознание скальником, переглянулись, подхватили его и понесли с ринга, я же захохотал:

— Аха-ха-ха! Вот она, цена ваших жизней и вашего здоровья, вашего Возвышения — вашему собрату дизирцы даже не помогли, оставили всё на Орден. Отлично, отлично. Вы думали, что усилите ваши ветви, а на деле лишь ослабите, всю же выгоду получат те, кто сюда не приехал.

На ринг ступил кто-то из Водопадов, негромко, под нос, явно не желая разносить свой