идеи нежного поцелуя на прощание, я свернула за поворот и затаилась. Мне нужно было убедиться, что он не последует за мной. Но, видимо, Оливер тоже устал от всех этих ночных приключений. Его шаги затихли в отдалении. В парке снова стало тихо. Только легкий стрёкот сверчков в темноте. Больше никаких звуков.

«Ладно».

Осмотревшись, я захватила в качестве своего временного фамильяра какую-то серую птицу, мирно дремавшую, на ветке вяза и отправила её к общежитиям. Для полётов в темноте лучше подошла бы сова, но в данном случае выбирать не из чего. С некоторым трудом я довела птицу до нашего балкона и заставила заглянуть в комнату. В помещении темно и тихо. Едва слышно мерное дыхание Отис, доносящееся из её кроватки.

«Кажется всё хорошо», — я усмехнулась. — «Но я вряд ли смогу сейчас спокойно заниматься билетами, пока не узнаю, смогла ли Мила вернуться домой или навсегда осталась в мрачных подземельях в виде кучки костей и клочков шерсти».

Номер комнаты «хвостатой» я знала из истории с ключом. Отсчитав необходимое количество окон, я посадила птицу на её балкон. Дверь приоткрыта. Внутри темно и тихо. Нет никаких признаков, что в спальне кто-то есть. Не думая больше ни секунды я переместилась туда. Моё зрение вдвое лучше, чем у птицы. Для меня здесь было не так уж и темно. Я заглянула в комнату и тотчас увидела Листвард, спящую в кровати на животе. Кошка полностью обнажена и ничем не укрыта. Наверное, ей было жарко, когда она ложилась спать. И, кажется, её волосы всё ещё влажные после душа. На голове нет парика. Остроконечные ушки темнеют на подушке. Хвост раскинулся по простыне. Левая рука торчит в проход ладошкой вверх. Пальчики чуть согнуты. Ради шутки можно было бы положить ей что-нибудь в руку или нарисовать на ладони какую-либо ерунду. Оставив туфли и грязную одежду на балконе, я на цыпочках прокралась в комнату и осторожно опёрлась коленом на кровать, рядом с Милой, нависая над голой девушкой всем своим телом.

«Если хочу поговорить с ней по душам, то сейчас самый удачный момент. Здесь нам никто не помешает. Конечно у неё, возможно, спрятан кинжал под подушкой. Но я не дам ей так легко меня зарезать».

Я запрыгнула на подругу, прижав её своим весом к кровати и зажав ей горло в сгибе локтя правой руки, а левой ладонью зажимая рот девушки, чтобы она не закричала и не разбудила всё общежитие. Её мягкие, тёплые ушки упёрлись мне в шею. Довольно щекотное ощущение. Листвард схватила меня за руки и дёрнулась всем телом, пытаясь сбросить. Мне по попе ударила её пятка, но она банально не доставала до меня, чтобы ударить сильнее. Но вот хвост по спине ударил, как плетью.

— А-а! — Мила захрипела под моей ладонью пытаясь вырваться. — Ты кто⁈

— Я, Алиса! — сказала я почти что ей в ухо. — Прекрати брыкаться. Как только успокоишься, я тебя отпущу.

Кошка тотчас обмякла, разбросав руки и ноги по кровати.

— Ты чего делаешь⁈ Зачем так набрасываться? Я чуть не обмочилась из-за тебя. Ты меня задушить решила?

— Нет. Просто пришла поговорить.

— Чего⁈ А до утра это не могло подождать? — кошка усмехнулась. — Ты нормальная вообще?

Немного ослабив хватку, я пошарила левой рукой у Листвард под подушкой. Никакого кинжала там не оказалось. Но зато под руку мне попался почтовый конверт. Я вытащила его на свет. Мила тотчас снова дернулась, пытаясь выхватить письмо из моих рук.

— Нет! Не трогай! Отдай его мне!

— Ладно, ладно! — я усмехнулась и бросила конверт на стол, а потом практически легла на свою подругу, опять придавив её голову к подушке. — Давай поговорим.

— Хорошо. Давай. Только слезь с меня, пожалуйста. Ты тяжёлая. А кроме того, я странно себя чувствую, когда ты лежишь сверху. Словно ты меня насиловать собралась.

Глава 39

«Болезненные воспоминания»

— Зачем вообще нужно было будить меня так грубо? — Мила сморщила носик. — Неужели нельзя было за ушком почесать, например? Я бы тебе помурлыкала, как настоящая кошка.

— Прости. Я подумала, что ты можешь испугаться, закричать и разбудить всё общежитие.

— Потому ты решила, что если сверху на меня запрыгнешь и душить начнёшь, всё будет хорошо? — Листаврд усмехнулась. Я её отпустила, и кошка села на кровати, завернувшись в простыню.

— Задача была только в том, чтобы ты не закричала, — я пожала плечами. — Мне это удалось.

— Ясно. О чём ты хотела поговорить со мной?

— Мила! — я улыбнулась, делая короткую паузу и глядя девушке в глаза. — Ты ничего не хочешь рассказать мне?

— Я не знаю, что именно тебя интересует, — «хвостатая» заметно напряглась, говоря это. — Спрашивай, и я отвечу.

— Мне казалось, что мы с тобой подруги, — грустно вздыхая, я покачала головой. — Но, видимо, так думаю только я…

— Ты ошибаешься! — тут же перебила меня «хвостатая». — Ты и есть моя подруга. Единственная в этой академии.

— Вот как? — я растянулась на кровати Листвард и сунула её подушку себе под голову. — Но сейчас мне кажется, что я нужна тебе только как защита от Оливии. В остальном ты предпочитаешь действовать сама по себе, втайне от меня, проворачивая свои дела за моей спиной.

— Говорю тебе, ты ошибаешься, — Мила помрачнела лицом, и я заметила, что у неё подрагивает хвост, как у настоящей рассерженной кошки. — Всё не так. Верь мне.

— Я хотела бы верить. Но твои дела говорят об обратном.

— Алиса! — «хвостатая» покачала головой. — Не мучай меня. Скажи прямо, в чём ты меня подозреваешь. Я полностью от тебя завишу. Ты можешь уничтожить меня в любой момент, просто сняв с меня парик перед учителями и нашим классом. Но я доверяюсь тебе и верю, что ты никогда не поступишь так со мной. Чем, сейчас, я заслужила твоё негодование?

— Хочешь сказать, у тебя нет от меня тайн?

— Есть, — Мила вздохнула. — Хочешь прочитать это письмо?

— Плевать мне на твоё письмо! — я начала терять терпение.

— Очень грубо! — кошка поёжилась.

— Прости.

— Ладно. Что тогда, если не письмо?

— Где ты была сегодня ночью?

— А ты проследила за мной? — было