Мы со Светланой тихо мечтаем о том, чтобы наш Ванюша никогда в своей жизни не ощущал себя ПОДОЗРЕВАЕМЫМ во всех смертных грехах, чтобы он был избавлен от наших комплексов, чтобы он в полную меру ощутил силу и прелесть Любви и Свободы, чтобы в своей созидательной деятельности он утверждал эти величайшие ценности души человеческой!

И наша кроха оказалась в центре моих живописных сериалов — росток новой жизни третьего тысячелетия: позади безумство кровожадных притязаний сильных мира сего, которые на поверку оказались вовсе не сильными, а трухой, людьми-то трудно назвать — исчадия ада — все в прошлом, с мраком и светом, с пророческими предсказаниями, с бесами и с вдохновенной богом тройкой: куда ж несешься ты, Русь, дай ответ? В моем сериале бедный, несчастный Гоголь, спотыкаясь, мчится вслед за летящей тройкой, управляемой не иначе как бесами — Касторскими и Шамраями: ухватившись за колеса еще более несчастные, чем русский классик, мои знакомцы — Шилов и Костя Рубцов, Назаров и Светлана, Попов и Курбатов — не остановить им летящей на ветру тройки, подминают медногрудые кони всех, кто не успел отойти в сторонку, не изменить им начертанный свыше полет, и кто знает, доедет колесо до Казани или где-то за кольцевой дорогой настигнет тройку беда, и все смешается в один гладкий круг, и закружатся бесы разные, словно листья в октябре, и божьим чудом брошенная молния испепелит чудовищные предсказания: бандитско-синдикалистская криминальная Русь — угроза всему миру! Чудным звоном заливается колокольчик: кто даст ответ, какой судьбоносный жребий выпадет нашим потомкам? Третий Ангел уже вылил чашу свою, и река сделалась кровью.

И четвертый Ангел вылил чашу свою на солнце: и дано было ему жечь людей огнем. И жег людей сильный зной, и они хулили имя Бога, и суждено им будет снова пройти через тьму заблуждений: не заслужили мы ни света, ни покоя!

Мама, светлая королева, где ты?

Все в прошлом!

Только наша кроха с ликом младенца-Спасителя нежной ручонкой будто нечаянным жестом очертит незримый горизонт: "Вот он ваш праведный путь, вот она ваша дорога!"

Все это я попытался изобразить в своем сериале, который назвал трансцендентальной живописью, то есть предельно приближенной к Богу.