Будущее так близко сошлось с настоящим по времени, что стало почти реальностью. При всей запрограммированности мира и жизни всегда есть зазор для случайности. Именно в этот зазор и попала экспедиция. В чем-то произошли совпадения, а в чем-то нет. Но об этом в дальнейших главах.

Глава 29

Шуара и малаката

1

Беседа двух вождей затянулась. У них выдался редкая возможность пообщаться. Оба даже не могли вспомнить случай, когда так мирно сидели и беседовали. Вполне возможно, что с тех пор уже горы состарились и ни одно дерево вокруг не помнило этого. Неужели им столько лет? Да, лет было немало. Но мирная беседа, наполненная намеками и разгоряченная алкоголем постепенно перешла на повышенные тона. Атакующей стороной на правах хозяина выступал Непобедимый Воин. Его племя малаката ничем не уступало шуарам, ни ловкостью, ни хитростью, ни храбростью, ни коварством. Ни умением выстоять перед превосходящими силами врага. Это была их земля. И она удесятеряла силы. Одно преимущество не давало покоя вождю малаката. Шуары знали тайну и оберегали ее. Почему Мудрый Скорпион не хочет поделиться, где находится пещера с сокровищами богов. Его воины могли бы разделить бремя охраны ее от врагов. Разве он предлагает Мудрому Скорпиону плохое решение? Но шуар стоял на своем.

— Тайну боги в незапамятные времена доверили шуарам, а не малаката. Забудь об этом.

— А, раз так, то если хоть один твой воин с завтрашнего дня ступит на нашу территорию, то будет обезглавлен с этой минуты! И ты не исключение!

Мудрый Скорпион бросил Трубку Мира, которую они попеременно раскуривали, в лицо Непобедимому Воину. Это было высшее оскорбление. Потом он схватился за кинжал, ловко выдернув его из ножен. Малаката так же быстро отреагировал, словно и не был он глубокий старик, как и его соперник. Два клинка сверкнули в воздухе и сошлись в ударе. Потом последовали новые попытки поразить врага. Шуару первому удалось проверить, какого цвета кровь у врага. Кинжал заскользил по боку вождя малаката и зацепил какие-то ткани. Мудрому Скорпиону удалось выбить клинок из рук малаката, тот схватился за копье. Раненый в плечо Мудрый Скорпион вырвался из вигвама, обливаясь кровью. Все понявшие два молодых индейца-шуара, подхватили его под мышки и потащили подальше. Сразу за вигвамом начиналась сельва и тропа забирала вверх по склону, закручиваясь петлями. Малаката, опьяненные хмельными напитками не могли столь резво организовать погоню. Трезвые шуара их опередили. С презрением глянув на рану, вождь отбросил руки воинов и сам быстро зашагал по тропе. Несмотря на то, что она ввела круто вверх вдоль пропасти над рекой, сила духа вела вперед вождя шуар, он даже слегка опередил своих молодых воинов. Там убегающих и заметил Хоито. Вскоре их нагнал и Скользкая Тень, который войдя в вигвам вождя и увидев того окровавленного, все сразу понял без слов.

***

После принятия галлюциногена айяваяски всеми участниками свадебного пиршества и легкого ужина следовал пост до следующего дня.

Второй день свадьбы должен был олицетворять изобилие и, как ни странно, обжорство, чтобы духи радовались за людей со вздувшимися от переедания животами.

Теперь все индейцы набросились на свадебное угощение. Белые люди из экспедиции боялись отказаться. У всех еще в памяти было недавнее пленение тем же малаката. Строение, где их тогда держали взаперти двое суток, каждый с опаской обходил стороной. Как бы опять ни заперли! Ну ничего, пригубят слегка, а там… в глазах у каждого уже сияло золото древних, которое ждало их в пещере богов. Сегодня. И больше никогда их нога не ступит на эту землю, где жизнь человека зависит от аппетита ягуара, случайной стрелы с кураре, негостеприимной пасти каймана или жертвенного костра, на котором отнюдь не придется согреваться.

— Уф-ф! — икнул Фред. — Какая гадость. Ужасно неприятный запах еды вызывал тошноту. Представьте, это был завтрак из помёта кондора вперемежку с какими-то пахучими луговыми травами — редкое по вкусу, для современного человека. Но, несмотря на это, Свен поглощала пищу словно всю жизнь ею питалась. А практичный Эйрик давился едой, лишь бы не остаться голодным и не обидеть возлюбленную Уту. А потом их мексиканец решил показать, что-то оригинальное. Члены экспедиции никогда не подумали бы, что Киркикос так искусственно пользуется мачете. Каждый трюк с этим оружием, вызывал неизгладимое впечатление у всех участников экспедиции. А Джессика постоянно подпрыгивала, взвизгивая от восторга, как дитя и хлопала в ладоши, и лишь только Плинтон смотрел на это с тусклым выражением лица, видимо, зависть закипала всё сильнее внутри. Ведь он явно не мог удивить любимую Джессику даже простыми акробатическими приёмами.

Вокруг собралась большая часть племени, но в основном старики, женщины и дети, а воины куда-то запропастились. Смуглолицые люди в пальмовых нарядах, украшенные браслетами, ожерельями, серьгами в ушах и носу и лицами разукрашенными белой и красной красками, с удивлением наблюдали, как Кир-Ки показывал очередной приём с невидимым врагом. Зачарованная искусством своего телохранителя, Джессика восторженными криками сопровождала каждое сальто своего тренера. Потом она застонала от бури эмоций и накинулась на шею Киркикоса. А тот в свою очередь, прижал её сильно к груди и поцеловал в губы. Девушка вся запылала от стыда и счастья, словно красная орхидея. И тут, откуда не возьмись, бурно радующуюся парочку расцепляет Плинтон. Киркикос посмотрел на него возмущённо, а навстречу взгляда молниеносно взлетел кулак учителя ботаники. Тренер единоборств не ожидал такого поворота событий. Удар под нос заставил тело отскочить назад, и слегка покачиваясь, упасть на землю.

Ботаник знал куда бить, только силы не хватало. Двойная доза айяваяски помогла расхрабриться. Все индейцы восторженно смотрели, как Киркикос шмыгает собственной кровью.

— Ты что, идиот? — выкрикнула Джессика.

Растерянный Плинтон не знал, как реагировать на поведение окружающих. Ведь он сам не ожидал от себя подобного, в особенности в адрес Киркикоса. Увидя внезапную робость белого воина, индейцы недовольно зашумели. Но Эйрик ободряюще похлопал по плечу Плинтона и сказал: «ботан-красавчик».

— А-а-а! — не выдержав душевного давления, крикнул Плинтон. — Джессика, я тебя люблю. — громкое заявление учителя ботаники и географии младших классов вызвало у всех приступ смеха.

Экспедиция, и даже индейцы все замолчали будто понимая его слова. И лишь Даджара с улыбкой произнесла: