Потом произошло событие, приятное для большинства сотрудников центра: Себастьяна вызывали за океан, и, как поговаривали, надолго. Высказывалось предположение, что он поехал в ЦРУ повышать квалификацию. Так или не так, но почти все были рады, особенно Монах. И его легко понять.

Для Михаила отъезд Себастьяна обернулся наилучшим образом.

На следующий день его позвал Монах – не в служебный кабинет, а домой. Против ожиданий Монах не предложил коньяку и сам был трезв как стеклышко. Показав Михаилу на кресло, он сел напротив, закурил и спросил:

– Между прочим, помните того парня, с которым вас разменяли?

– Конечно, – сказал Михаил.

– Его зовут Владимир Уткин. Он до сих пор там. Надежная легенда оказалась.

К чему это было сказано, Михаил не успел сообразить, потому что Монах задал новый вопрос:

– Этот ваш Бекас может убрать человека?

Чтобы выгадать время и замаскировать свое удивление, Михаил немного помолчал.

– Я уж про него забыл, – произнес он наконец раздумчиво. – Давно было.

– Но все-таки… – настаивал Монах.

– Если вы помните его историю…

– Помню, – живо перебил Монах.

– Он убил часового, когда бежал из колонии. Но вообще-то Бекас принципиально против мокрых дел. Он профессиональный вор. Тогда это было по необходимости.

– Думаете, не согласится?

– Скорее всего нет.

– Можно пригрозить.

– Выдать его милиции за то убийство? – удивленно спросил Михаил.

– Да.

– Этот шантаж я уже однажды использовал.

– Можно повторить.

Нельзя было рассчитывать, что Монах возьмет и вот так сразу и выложит все подробности задуманного или задумываемого им. Однако Михаил попробовал:

– Смотря по обстоятельствам. Бекас – личность непростая, действует с разбором.

– Речь идет о рядовом убийстве.

– Нужен стимул.

– Деньги он получит.

– С них и надо начинать.

– Хорошо, мы еще к этому вернемся, – подвел черту Монах. – Я вас звал не за этим.

Он встал, прошелся по толстому пушистому синему ковру из угла в угол и сказал:

– Завтра я вас познакомлю с одним нашим сотрудником. Он родился в России, но пятилетним мальчиком попал в Германию и потом остался на Западе. – Он выдержал небольшую паузу и затем снова заговорил: – Вы проверите, насколько хорошо он владеет русским языком. Если есть недостатки, вы определите, как их исправить, чтобы он говорил на современном русском. Это раз. Два: вы будете на протяжении двух месяцев учить его советскому образу жизни и советскому образу мысли. – Тут Михаил слегка усмехнулся, и Монах тотчас это заметил: – Не улыбайтесь… А впрочем, вы правы. И мы сделаем вот что. Учение будет гораздо эффективнее, если вы с ним станете жить вместе. Да, да, именно так. Вы не против, надеюсь?

Еще бы ему быть против!

– С большой охотой.

Монах сказал:

– Вы начинаете немножко прокисать на своей работе. Ничего, теперь будет веселее.

На той же неделе Монах снова вызвал Михаила и опять к себе домой. Это всегда много значило: в домашней обстановке Монах вершил самые важные дела центра. При этом неукоснительно соблюдалось одно правило: приглашенный обязан проникать на виллу Монаха тайно, чтобы никто не видел его входящим в дверь. Похоже на игру, но определенный смысл в этом все же был. По меньшей мере Монах таким образом ограждал себя и своих исполнителей от всевидящего ока Себастьяна.

Декабрьский вечер был темный и холодный. Шел дождь пополам со снегом. На вилле Монаха, стоявшей в окружении голых деревьев поодаль от других вилл, не светилось ни одно окно. Михаил кружным путем вышел к вилле со стороны сада, перелез через двухметровую железную ограду, по раскисшей дорожке прошагал к двери, которая вела на кухню, нащупал за косяком кнопку звонка. Открыл ему сам Монах: слуга, вероятно, был отпущен на этот вечер.

Войдя следом за хозяином в гостиную, Михаил не сразу заметил сидевшего в кресле человека, а когда тот поднялся и шагнул в круг света, падавшего на ковер из-под огромного, как зонт, абажура, Михаил невольно приостановился. Перед ним стоял Карл Брокман.

По традиции, сотрудники разведцентра, если они познакомились ранее на какой-то нейтральной почве, не имели права показывать этого никому, особенно же начальству. Михаилу эта традиция была известна. Брокману, судя по всему, тоже – стало быть, или он уже давно работает здесь, или его кто-то научил, предупредил. Михаил видел, что Брокман тоже его узнал и что он удивлен не менее.

Монах ничего не заметил. Он представил их друг другу:

– Михаил Мишле. – И, показав рукой на Брокмана: – Прохоров Владимир. Прошу любить и жаловать.

Монах произнес это по-русски, пользуясь случаем проверить свои знания в чужом языке. Мишле – одна из фамилий, под которыми Михаил работал в Европе.

Брокман протянул Михаилу руку, Михаил пожал ее.

– Садитесь, – пригласил Монах. – Можете курить.

Он подвинул кресло к круглому столику, сел. Они тоже сели.

– Итак, – сказал Монах по-немецки, обращаясь к Михаилу, – выслушайте мою длинную речь, а потом будете задавать вопросы… Ваш подопечный Владимир Прохоров владеет русским, но не имеет никакого представления о бытовой стороне жизни в Советском Союзе. Впрочем, об этом я уже говорил… Как общаются между собой люди на работе, на улице, в кино? Как нужно относиться к сослуживцам, к начальству? Как знакомиться с женщинами? Все это и многое другое для него пока за семью печатями. Вы должны научить его… И заметьте себе: тут нет мелочей, которыми можно пренебречь… Я рассказывал вам, на чем однажды засветился один разведчик?

Михаил слышал от Монаха эту историю, но, чтобы подыграть ему, сказал:

– Не знаю, что вы имеете в виду. Интересно послушать.

– Его, этого опытного разведчика, выдали шнурки на ботинках. Да, да. Он приехал в страну, где должен был осесть надолго. Шнурки были завязаны у него бантиком и болтались на виду. Там мужчины имеют обычай прятать концы шнурков внутрь. А он с первого шага выдавал себя за коренного жителя… Ну и, конечно, нашелся дотошный человек, который на эти шнурки обратил пристальное внимание. И – провал. Понимаете, что значат мелочи? – Монах обернулся к Брокману. – Вы еще молоды, а ваш наставник кое-что повидал. Слушайте его. Старших полезно слушать. А теперь вопросы.

– Мы по-прежнему будем жить здесь? – спросил Михаил.

– Нет, тут никто не должен видеть вас вместе. Поезжайте в Швейцарию, выберите курорт какой хотите и живите тихо. В Цюрихе и Женеве показываться не рекомендую. Что еще?

– Когда приступать?

– Чем скорее, тем лучше. Документы и деньги завтра у меня.