– Не совсем, но я подумаю насчет поездки в Нью-Йорк.

– Надеюсь, ты не потратила в поездке своих собственных денег.

Кэт пожала плечами, выключила свет и начала раздеваться. В темноте ее плечи вздрагивали, и она прижала к лицу полотенце, чтобы заглушить слезы.

На следующее утро Кэт отправила телеграмму Нортону, в которой сообщила ему, что не может продолжать работу над пьесой и в Нью-Йорк не приедет. Она не стала говорить мужу о своем решении, просто опять погрузилась в хозяйственные дела: готовила, стирала, убирала дом. И он очевидно понял, что она никуда не едет и ни о чем не спрашивал. Во всяком случае, с той ночи они больше не возвращались к этому разговору. Он добился своего и казался вполне удовлетворенным.

Кэт старалась не думать ни о пьесе, ни о Нью-Йорке, вообще ни о чем, что хоть как-то связано с ее выбором. Но этого не получалось, в голову постоянно лезли разные мысли, что, может быть, она не права и не все так безнадежно, что, может быть, Билл просто пугает ее, а потом, когда она добьется успеха, он смирится, и у них все будет хорошо.

Находиться дома одной было просто невыносимо, и она пошла к Патерсонам. Анна обрадовалась подруге, она тоже переживала за нее, но была настроена более решительно. Она никак не могла понять Билла, ей казалось, что все-таки раньше он таким не был. И сейчас, когда подруги устроились на кухне, Анна с жалостью посмотрела на Кэт.

– Не понимаю…

Кэт задумчиво помешивала кофе в чашке, куда капали слезы.

– В его словах была угроза. Билл ненавидит мое прошлое. И я ничего не могу поделать с этим.

– Но ты можешь уйти от него.

– А дальше что? Начинать все сначала? Нет, Анна, я так не могу. Здесь моя жизнь. И это реальность. А пьеса – это мечта. Что если она провалится?

– Ну, и что? А можешь ли ты отказаться от своей мечты, ради этого человека? – Анна сердито смотрела на Кэт. – Он мой друг, но и ты тоже, Кэтти, Билл становится смешен. Я бы на твоем месте воспользовалась шансом и поехала в Нью-Йорк. Кэт рассеянно улыбнулась и вытерла слезы.

– Ты так говоришь только потому, что устала от своих ребятишек.

– Вовсе нет. Я обожаю их. Но я – не ты. Вспомни ту историю про райскую птичку, которую я рассказывала. Ведь ты нелепо выглядишь, маскируясь в серые и черные перья. Ты не принадлежишь к нашему обществу, Кэт. Ты знаешь об этом, я знаю, Дэн знает, и даже Билл понимает это, поэтому он становится ослом и старается всячески удержать тебя здесь. Он боится потерять тебя.

– Но он же ничего не потеряет! – Кэт произнесла это со стоном.

– Так скажи ему об этом. Может быть, он именно это хочет услышать. А если после этого он не изменит своего решения, оставь его, собери чемоданы, возьми Филиппа и поезжай, занимайся своей пьесой. – Но наблюдая за Кэт, Анна поняла, что подруга не сможет этого сделать. Она не оставит Билла.

Прошло несколько томительных дней. Однажды Кэт сидела у себя в комнате, пытаясь читать, но только бессмысленно пробегала глазами страницу за страницей, пока не осознала, что не понимает ничего из прочитанного. Неожиданно ее глаза наткнулись на строчки, которые как нельзя больше отвечали ее душевному состоянию.

«Не отказывайтесь от своей мечты. Не позволяйте жизни убить их, если в этих мечтах вся ваша душа… храните ее… добивайтесь ее… не забывайте о ней… разрывайте сети… и если все-таки они опутали вас, перегрызите их, выпутайтесь, выпрыгните и плывите прочь, пока не утонете… но не отказывайтесь от мечты…»

Кэт пыталась читать дальше, но не могла, глаза постоянно возвращались к поразившим ее словам: «не отказывайтесь от своей мечты…». «Наверное, все это правильно, но ведь есть и другое… муж, ребенок… дом. Если бы можно было все это совместить… но не получается. Так что мечта мечтой, а в жизни совсем другое».

Кэт захлопнула книгу и посмотрела в окно. Вдруг она увидела, что к подъезду их дома подъехала машина, открылась дверца и появился отец. Он огляделся по сторонам и направился к дому.

Не помня себя, Кэт сбежала по лестнице и бросилась ему на шею.

– Где Филипп, Кэтти? Как он? – обнимая дочь, Ретт заглядывал в комнату через ее плечо. Кэт засмеялась.

– Его нет у меня за спиной. Мы наконец-то взяли няню, и он теперь гуляет с ней. А ты, папа, по делам здесь? Я безумно рада видеть тебя.

Ретт следом за дочерью вошел в гостиную и осмотрелся. Он всего один раз и то очень давно был дома у дочери. В остальные приезды он обычно просил ее привезти Филиппа к нему в отель или к Рону, избегая встреч с Биллом. Поэтому Кэт была удивлена его неожиданным появлением. Он не ответил на ее вопрос, и она снова спросила его.

– Ты надолго?

Ретт внимательно посмотрел на дочь, как бы прикидывая, как она примет то, что он намерен ей сказать. Он заметил, что за те несколько дней, что прошли с момента ее отъезда из Нью-Йорка, она осунулась. Ее обычно яркие изумрудные глаза стали тусклыми, потухшими. У него даже сердце заныло от вида ее безжизненного лица.

– Я за тобой, девочка, и за Филиппом.

– Но, папа, я же сообщила Нортону, что не приеду. Он, наверное, не успел сказать тебе об этом.

– Успел. Поэтому я здесь, Кэтти. Я хочу убедить тебя все-таки продолжать работу. Я так понял, что тебя не отпускает муж. Это так?

– Не совсем, папа. Он не задерживает меня. Но поставил мне условие, если я уеду, мы расстанемся.

Ретт задумчиво смотрел на дочь, размышляя над ее словами. Он оказался в трудном положении. В его планы вовсе не входило разводить дочь. Но ему было безумно жаль ее, ведь ее муж, этот идиот, лишил ее привычного окружения, заточил в клетку… Неожиданно Ретт вспомнил те же самые слова, но тогда их говорил Барт ему самому, когда речь шла о Скарлетт. Помнится, Барт тогда сказал, что он заточил Скарлетт в золотую клетку… Теперь Ретт мог бы ответить Барту, что был неправ, хотя разрыв со Скарлетт произошел вовсе не из-за этого.

– Я думаю, тебе надо понять одну вещь, Кэтти, – проговорил он задумчиво. – Я, конечно, не вправе вмешиваться в твою семейную жизнь. Это дело твое и твоего мужа. Но если он поставил тебя перед таким выбором, то скажу тебе одно: он вряд ли тебя достоин.

– Папа, а ты маме тоже ставил подобные условия? – неожиданно спросила Кэт.

– Никогда, – спокойно ответил Ретт. – Раньше я всегда поддерживал ее стремление заняться делами и помогал ей. А то, что в последнее время я удерживал ее дома, на это были свои причины, но… очевидно этого все-таки не надо было делать. – Ретту с трудом дались эти слова, он не привык признаваться в своих ошибках, но сейчас, с Кэт, это было необходимо сделать. – И еще я хочу сказать тебе, девочка, если твой муж любит тебя, он, может быть, и не сразу, но поймет и вернется к тебе…

Неожиданно Кэт почувствовала облегчение при мысли, о том, что Билл точно так же, как отец, может изменить свое отношение к ее работе.