Хотя, конечно, могли бы и приказать. Мы бы не обиделись.

Так что насчет «Трех Святителей» наши с Колей мечтания сбылись. Что же до контрнаступления, громких побед и десанта на Хосров…

– …Только оборона, – повторил Шубин. – Конечно, эластичная оборона. С широким маневром, с частными контрударами. Возможны также рейды на оккупированные противником планеты, где его оборона еще недостаточно укреплена… Но настоящее контрнаступление должно вызреть. Его нужно подготовить. На передовых базах мы потеряли слишком многое. В том числе огромные склады боеприпасов и люксогена. Это горькая правда. Но вы имеете право, вы обязаны знать, что легкой победы не будет.

Любопытно было наблюдать, как от последних слов Шубина перекосило молодого типа, который сидел рядом с ним. Учитывая, что тип этот выпустился из Академии только за полгода до нас, погоны старшего лейтенанта он носил явно не за боевые заслуги.

Белоконь была его фамилия. В самом начале войны некий высокий покровитель в штабе флота налепил ему одним махом две новых звездочки и двинул на свежеизобретенную должность пресс-офицера «Трех Святителей». Поясняю: Белоконь стал цензором и главным краснобаем 19-го авиакрыла. Ура, товарищи!

– Это, как говорится, были плохие новости, – заключил Шубин. – А хорошие новости выпала честь сообщить капитану второго ранга Берднику.

– Хлопцы, большинство из вас знает, а молодое пополнение сейчас узнает, что «Три Святителя», «Кавказ» и «Пожарский» отличились в боях за Клару. Мы воевали отлично! Да и немцы тоже дрались как львы – спору нет. Но им повезло меньше, а нам больше. Командование благодарит нас за спасение большей части эвакотранспортов, отдельной строкой – за груженные драгоценными древоматериалами магистралы «Рене Декарт» и «Готфрид Лейбниц». Командование не винит нас в том, что яхта «Яуза» попала в руки противника. Для пилотов, которые присоединились к нам только сегодня, даю справку. «Яуза» – собственность Императорского балета России. На борту яхты балетная труппа совершала благотворительное турне по колониям Тремезианского пояса. Война застала яхту в одном из космопортов Клары. Труппа уже успела подняться на борт, «Яуза» заправлялась люксогеном в двухчасовой готовности к старту. Когда «Фраваши» атаковали космодром, капитан яхты – очень опытный человек, Петр Николаевич Любимов – прервал заправку и немедленно взлетел. Это было единственно верное решение, иначе яхте с ее стремительным, полувоенным силуэтом досталось бы по полной программе. «Яуза» вышла на орбиту и уже прогревала маршевые двигатели, чтобы уйти в Х-матрицу, когда ее заметил и принудил к остановке клонский фрегат «Балх» – левофланговый фронта конкордианской эскадры. «Балх» выслал к яхте флуггер с призовой партией. В это время немецкий «Эльзас» и наш «Пожарский» ворвались в центр конкордианской эскадры и навязали огневой бой линкорам «Фируз», «Каос» и «Шапур». Эту атаку поддержали торпедоносцы с «Трех Святителей». Группа наших штурмовиков навалилась на левый фланг, добившись нескольких попаданий во фрегат «Шираз» и одного – в «Балх».

– Два попадания в «Балх» было, товарищ капитан второго ранга! – выкрикнул кто-то из пилотов-штурмовиков, сидевших в углу. – Своими глазами видел!

– Лейтенант Степашин, вы уже знаете мое мнение по этому поводу, – строго сказал Шубин. – Продолжайте, товарищ Бердник.

Кавторанг невозмутимо продолжал:

– «Кавказ» в это же время открыл по фрегатам ураганный огонь. Клоны дрогнули. Их флагман разрешил всем левофланговым фрегатам выйти из боя. Нам даже показалось, что «Яузу» удастся отбить. Но, к сожалению, призовая партия клонов уже успела захватить ходовую рубку яхты. Фрегат «Балх» и яхта «Яуза» ушли в Х-матрицу одновременно. А вот фрегат «Шираз» спустя несколько секунд взорвался, прошитый снарядами «Кавказа»…

Это было первое неформальное описание космического сражения с клонами, которое нам, выпускникам Академии, довелось услышать с начала войны.

И это было здорово! Мы слушали раскрыв рты. Молоденькие лейтенанты совсем забыли о том, что, судя по виду линкоров, сражавшихся за Клару, вторая часть истории была совсем не такая веселая, как первая. Но ее нам и не рассказали.

– Это все, что мы знали о судьбе яхты до сегодняшнего утра, – заключил Бердник. – А сейчас я расскажу кое-что, интересное не только нашему пополнению, но и всем вам, товарищи. Во время анализа протоколов радиоперехвата, который, как известно, ведется всеми кораблями автоматически, разведка обнаружила, что перед переходом «Яузы» по Х-матрице с борта яхты было передано открытым текстом следующее сообщение: «Мало люксогена. Принял решение уходить на Вару-8». Итак, стало ясно: из-за того, что яхта вынужденно прервала заправку, после взлета с Клары люксогена на ее борту оказалось полстакана и чайная ложка в придачу. И стало быть, возможная дальность Х-перехода на момент захвата у нее была небольшой. А вы знаете, что условная ось Тремезианского пояса ориентирована под углом семьдесят градусов к линии конкордианского фронтьира Йама – Трайтаона, так что Клара, предпоследняя планета пояса, оказывается на расстоянии почти в триста парсеков от ближайшей стационарной базы клонов на Трайтаоне. Это плюс. Это значит, что без дозаправки перегнать яхту на какую-либо свою планету клоны не могли. Но куда-то же они делись, верно? На какую-то Вару-8. А что такое Вара, товарищи? – прищурившись, Бердник обвел комнату инструктажа лукавым взором.

Вопрос был сугубо риторическим. И на ответ кавторанг никак не рассчитывал.

Разумеется, свинью ему подсунул Коля.

– Разрешите, товарищ капитан второго ранга?

– Слушаем вас, младлей.

– В зороастрийском эпосе Вара – это убежище праведных. Соответственно можно предположить, что Вара-8 – это условное название для какой-то передовой базы. Скорее всего речь идет о построенной совсем недавно базе на Фелиции – она вроде бы к Кларе ближе всех. Если, конечно, мы не уступили по Договору о Совместном Укреплении Обороны еще полтора десятка планет в том же районе. Но насколько я помню, больше в окрестностях Тремезианского…

По всему было видно, что Коля проявил проницательность, неприличную для парня с одной серебряной звездочкой на погонах.

Белоконь скривился как среда на пятницу. Бердник угрюмо качал головой в такт Колиным словам. Пилоты что-то полуодобрительно-полуобиженно гудели.

И только Шубин улыбался улыбкой ребенка, глядя под стол. По-моему, он давно уже не слушал и витал в эмпиреях, перечитывая не то письмо из дому, не то тактический устав москитного флота.

– Достаточно, младший лейтенант, – скрипнув зубами, сказал кавторанг. – Вы угадали. Действительно, наша разведка тоже предположила, что речь идет о Фелиции в системе Львиного Зева. На первый взгляд, от этого проку мало. Ну не хватало у клонов люксогена. Прилетели на Фелицию, дозаправились и угнали яхту вместе с балеринами куда-нибудь на Йаму. А то и дальше в тыл. Однако у нашей разведки оказались длинные руки. – Бердник самодовольно улыбнулся, словно бы сам был этими «длинными руками». – Не спрашивайте как – этого мы знать не имеем права и не узнаем, возможно, даже после войны, – из системы Львиного Зева была получена информация. «Яуза» по сей день находится на синхронной орбите Фелиции, сравнительно близко от Вары-8. «Яуза» заправлена люксогеном. Но одному безымянному пока герою из экипажа яхты еще во время заправки удалось вывести из строя маршевые двигатели. Сейчас клоны их ремонтируют. Чувствуете, к чему идет?