— Издали видел его только один раз, внешность запомнил, — Иван на некоторое время задумался. — Вспомнил! Слышал, что он обожает комфорт.

— Что же это такое? Лакомство какое заморское?

— Это значит, что любит он сладко есть и пить, мягко спать, и чтобы в жизни было всякое удобство. Капитан Хинсток, мой тогдашний начальник, однажды назвал его «комнатный цветочек».

— Теперь понятно. Вот только на Руси служивому человеку жить в холе и неге не положено, — Фомич задумчиво потер лысину. Наступило молчание.

— Очень вам благодарен, милостивый государь! У нас в Питере мистер Смит получит этот… как его… комфорт!

— Ты что надумал, приказная строка? — поинтересовался Андрей Артамонович.

— Сейчас все объясню, ваше превосходительство. Как изволите знать, мистер Смит имеет дозволение снимать комнату в домике на Васильевском острове. Но в нем скоро случится пожар, и ему на время придется перебраться в рабочую казарму. Там крыша течет, клопы табунятся, нужник под кустом на болоте, соседи воры и пьянь. Через неделю от такой жизни его избавит наш человек. Англичанин получит возможность поселиться в славном домике возле Невской першпективы. Найдет хорошую кухарку — ядреную сердобольную вдову.

— Сомневаюсь, что после этого Смит перестанет охотиться за новостями, — заметил Иван. — Разве, сможете запретить ему являться в Адмиралтейство?

— Запретим, по причине военного времени и ареста нового шведского лазутчика, — сказал Фомич. — А из рабочей казармы спасет англичанина наш человек — адмиралтейский писарь. Человек молодой, образованный, языкам обученный и, якобы, тайно желающий покинуть Россию, чтобы пожить в Англии. Он не побоится приносить секретные бумаги из канцелярии вашего превосходительства.

— Ты, Фомич, совсем рехнулся на старости лет? — Андрей Артамонович сдернул с себя парик, нехорошо выругался. — Да за это всех нас…

— Не извольте волноваться, ваше превосходительство! Бумаги сочиним как надо, ложь разбавим кое-какой правдой. Англичанин получит их только на один вечер, потом мы все уничтожим и следов не останется. За ужином с водочкой и разносолами наш молодец сделает перевод бумаг, а мистер Смит запишет, что ему потребуется. Так что комфорта у англичанина будет хоть залейся.

— А если он пить не станет?

— Ну, наш-то ему быстро внушит, что русский человек ни к какому делу без хмельного не способен. Хочешь узнать секрет — наливай! Да и сам выпей, не обижай гостя! Думаю, до Рождества мистер Смит продержится, а уж к Масленице не миновать ему казенной болезни.

— Это что за болезнь?

— Искажение лика и дрожание правой руки. У нас от нее много грамотеев лишились службы.

— В Лондоне пьянством никого не удивишь, — сказал Иван. — Но там будут рады такому изобилию донесений. Все сберегут, разложат по папкам. Хотя потом Смиту придется многое объяснять.

— Это уже не наша забота. Ладно, Фомич, действуй. Сейчас можешь идти, — Андрей Артамонович подождал некоторое время. Достал из стола небольшой пакет. — Слушай Иван последнюю новость. Английская эскадра вошла в Балтийское море. Шведы прервали мирные переговоры. Объявили, что им лучше всем погибнуть, чем подписать невыгодный мир с Россией.

— Понял, ваше превосходительство! — Иван встал, лихо прищелкнул каблуками. — Вот мы и будем действовать «по-неприятельски»!

То, что российское командование решило не допустить внезапного нападения английского флота, Иван понял сразу, как только скампавея вышла из устья Невы. От причалов порта вереницы баркасов тянули на взморье старые корабли — «Михаил», «Гавриил» и «Пернау». В случае приближения вражеской эскадры, они будут затоплены в судоходном канале и надежно прикроют подступы к столице. На острове Котлин строились новые батареи, а бомбардирские суда становились на якорь в мелководье, чтобы своим огнем прикрыть подходы к крепости Кронштадт с севера. На Гогланде и других островах Финского залива солдаты ставили сигнальные вышки и складывали пирамиды сухих дров, готовились запалить костры для оповещения о приближении неприятеля. Мелкие сторожевые корабли маячили на горизонте. Завидев скампавею, спешили навстречу, обменивались опознавательными сигналами.

В Ревеле узнали, что английской эскадрой опять командует Джон Норрис, старый морской волк и знаток Балтики. Его отказ в 1716 году исполнить легкомысленный приказ короля Георга — напасть на российский флот и заковать в цепи царя Петра — вызвал уважение в деловых кругах Лондона. Такой военачальник не забудет о коренных интересах Великобритании, не пошлет на убой ее подданных-налогоплательщиков. Он не бросится в бой очертя голову ради интересов вечно нуждающихся союзников.

Вот и теперь, после подписания договора со Швецией, Англия не стремится посылать своих солдат, содержание каждого из которых обходится в приличную сумму, чтобы изгнать армии царя с берегов Балтики. Флот другое дело. Его появление в восточных водах не означает начало войны с Россией. Выгодная торговля между двумя странами может спокойно продолжаться. Шведский флот, хотя он давно не ремонтировался и испытывает нехватку людей, может присоединиться к эскадре Норриса. Она же получила подкрепление и теперь насчитывает 19 самых современных кораблей. Во всех европейских столицах уже объявлено, что Великобритания исполнит свой союзнический долг, и адмирал получил приказ «соединиться со шведами и уничтожить флот московитов».

У многих решительный тон этого приказа вызвал лишь недоверчивые улыбки. А в Стокгольме ему поверили и решили, что дни российского флота сочтены. Но оказалось, что большинство его кораблей укрылись в портах под прикрытием батарей и брандеров. Легкие же силы, галеры и скампавеи, остались у финских берегов среди скалистых островков, мелей и извилистых заливов. Ознакомившись с картами, опросив купцов и местных рыбаков, британское командование пришло к выводу, что плавание в таком мелководье приведет к авариям и потере ценных кораблей.

Кроме того, появились слухи о каких-то тайных судах московитов, способных подкрадываться под водой к чужим кораблям и взрывать их. Эти разговоры смущали моряков, которые знали, что такое вполне возможно. Ведь при короле Якове[80] голландец Корнелиус вам Дреббель построил подобное судно и погружался на нем на глубину полутора метров в водах Темзы. Говорили, что возле Гринвича сам король совершил на нем подводную прогулку. Его примеру последовали несколько придворных. Конечно, для действий в открытом море такой бочонок, обтянутый пропитанной жиром кожей и приводившийся в движение веслами, не годился. Но не удивительно, если московиты придумали что-то подобное для нападения на стоянки чужих кораблей в прибрежных водах.

Поэтому эскадра адмирала Норриса благоразумно крейсировала на безопасных глубинах и вызывала трепет у экипажей встречных торговых судов.

Тем временем к берегам Швеции двинулись полторы сотни галер и более мелких судов под Андреевским флагом. Об их появлении официальные российские представители, которые еще пытались продолжить мирные переговоры, предупредили заранее. В Стокгольме и других городах были розданы тысячи листовок на шведском и немецком языках. В них писалось, что российские войска высадятся на шведскую землю не для завоевания, а лишь для того, чтобы с помощью военных действий заставить шведский Сенат подписать мирный договор. Сообщалось о повелении царя Петра сохранять в неприкосновенности церкви, дома и имущество мирных жителей. В то же время подчеркивалось, что десанты являются «воздаянием за разорение российских земель», совершенных войсками Карла XII.