размещение в бухте Диомид военного гарнизона. Как известно, две приготовленные для этого казармы во время интервенции были разрушены. В этих полуразвалившихся зданиях в то время жили посторонние граждане, работавшие в городе. Дирекция треста требовала выселить их, отстроить казармы, разместить в них контору треста и поселить часть сотрудников. Пока этот вопрос продолжал обсуждался где-то в отделах горсовета.

Как-то, побывав в бухте Диомид вместе с плановиком Андреевым и осмотрев всё сделанное отделом строительства, Алёшкин пришёл к выводу, что объём работ не соответствует размерам израсходованных средств, которые ОКС получал самостоятельно из Стройбанка. Он не сомневался, что имеется какой-то перерасход. Возвратившись в контору треста, Борис Яковлевич предложил провести внезапную ревизию отдела и поручил это Виноградову. Подготовили соответствующий приказ, и через два дня ревизионная комиссия из трёх опытных счётных работников во главе с заместителем главного бухгалтера треста приступила к проверке. Сразу же начальник отдела строительства Семёнов явился к Алёшкину и весьма бурно выразил протест по поводу этой ревизии. Он настаивал на том, что в финансовом отношении ОКС не подчинён бухгалтерии треста, и отвечает только перед Стройбанком. После долгих споров Семёнов заявил, что до получения специального указания от директора треста он никакой ревизии не допустит.

Однако и Алёшкин, и Виноградов предвидели такой оборот дела и потому одновременно с распоряжением о проведении ревизии по радио связались с Новиковым и получили от него радиограмму — формальный приказ. Эта радиограмма, в конце концов, и была предъявлена Семёнову, и ему ничего не оставалось, как подчиниться.

Через два дня председатель ревизионной комиссии докладывал Алёшкину, что даже предварительные результаты работы комиссии указывали на систематические злоупотребления в деле капстроительства Тралтреста, и в довольно крупных масштабах. Первая же проверка выявила поддельные ведомости на оплату строительных работ, двойные счета на материалы и тому подобное. Предположительно, орудовала в этих махинациях целая группа лиц: сам Семёнов, главный инженер Сытин и старший бухгалтер этой конторы. Не обошлось и без участия организаций со стороны. Всё это можно было точно установить только после проверки всех документов, находившихся в Стройбанке. Этим комиссия и занялась. Тем не менее, по словам ревизоров, с самого начала было понятно, что сумма хищения составляла не менее 10 тысяч рублей.

Этот доклад проходил в кабинете Алёшкина в присутствии нач. финотдела Виноградова и плановика Андреева. Выслушав докладчика, Борис Яковлевич немедленно позвонил в областное управление ОГПУ, начальнику по фамилии Дерибас. Тот довольно равнодушно выслушал Алёшкина и заметил:

— Ну, ты не волнуйся. Кончайте там ревизию и передавайте материалы нам, а мы там посмотрим…

Бориса удивило такое хладнокровие, и он довольно горячо возразил:

— Да как это не волноваться? Ведь сумма-то немаленькая, а потом кое-кто говорит, что Семёнов и компания удрать могут!

— Не кипятись! Никуда они от нас не уйдут. Делай своё дело, а о нашем не заботься. Ну, пока, — и положил трубку.

Борис, обескураженный ещё больше, передал разговор сидевшим у него товарищам. Решили как можно быстрее закончить ревизию, но не поднимать вокруг выявленных недостач и подделок шума, чтобы не спугнуть преступников, одновременно радировать о случившемся директору треста. Кстати сказать, связь с Новиковым, переходившим в то время с одного тральщика на другой, осуществлялась через радиостанцию того судна, которое в это время находилось во Владивостоке или в бухте Диомид под погрузкой угля или разгрузкой рыбы.

На следующий день ревизия была закончена: растрата, совершённая Семёновым, Сытиным и бухгалтером, составила сумму 15 568 рублей. Кроме подделки документов (ведомостей и нарядов), эта шайка проводила оплату бестоварных счетов. Один комиссионный магазин выписывал счёт даже на не существующие у них товары. Его предъявляли в Стройбанк, который переводил соответствующую сумму на текущий счёт магазина, а с него деньги забирались участниками. Какую-то долю получал и директор магазина.

Получив акт, Алёшкин немедленно направил один экземпляр его с нарочным в ОГПУ и одновременно послал радиограмму Новикову. Через день в трест явились сотрудники государственной безопасности для ареста Семёнова и Сытина, но было поздно — их уже и след простыл. Арестовали только бухгалтера, который, как впоследствии выяснилось, мог быть обвинён не как участник преступной группы, а как человек, фактически не знавший бухгалтерского дела, что и способствовало хищению.

Вернувшийся Новиков встревожился этими событиями, ведь ОКС находился в его сфере наблюдения, да и Семёнова на работу принимал он сам. Успокаивало только то, что Семёнов был членом партии и прибыл на Дальний Восток по путёвке ЦК ВКП(б). Забегая вперёд, можем сказать, что тогда это дело и для Новикова, и для всего руководящего аппарата треста обошлось благополучно. Семёнова и Сытина успели задержать по дороге в Москву, хотя они и сменили несколько поездов. При них имелась крупная сумма денег, что косвенно тоже служило доказательством их преступления.

Через полтора-два месяца их судили. Дело было настолько ясным и простым, что не потребовались даже свидетельские показания руководителей треста. В суд вызвали свидетелем только председателя ревизионной комиссии, он-то потом и рассказал о подробностях процесса. Семёнов и Сытин оказались не только расхитителями, но и настоящими аферистами. Ни один из них специального образования не имел, мало того — Семёнов не был и членом партии, а его билет и путёвка из ЦК оказались подделкой, которой он сумел одурачить доверчивых людей из Главрыбы и треста.

Можно было бы и не вспоминать об этом, в общем-то, хотя и грязном, но довольно малозначительном деле, если бы впоследствии оно не оказало такого серьёзного влияния на жизнь нашего героя. Об этом мы скажем позднее.

После бегства Семёнова и Сытина ОКС оказался без начальника и главного инженера, а его работу прерывать было нельзя: шёл конец августа, наступала самая благоприятная пора на Дальнем Востоке, и было совершенно необходимо как можно форсированнее вести строительные работы в бухте Диомид. К осени требовалось достаточно удобное пристанище для возвращавшихся из Охотского моря судов. Нужно было принимать и обрабатывать рыбу, добываемую в заливе Петра Великого. Возможности найти новых специалистов-строителей не представилось, и пришлось Алёшкину так же, как и самому Новикову, на какое-то время брать руководство строительными работами на себя. Но оба они ни знаний, ни опыта в строительстве не имели, до много приходилось доходить, используя опыт десятников, строительных рабочих и собственную сообразительность. Как бы то ни было, а теперь у Бориса прибавилась новая работа. Между прочим, как раз к этому времени относится и первое изобретение Бориса, о нём следует рассказать потому, что изобретал-то он, в сущности, велосипед, т. е. вещь, давно существующую, но и для него, и для окружавших