Анна, выглядевшая слегка зеленоватой, выслушала объяснения преподавателя о предмете сегодняшнего урока и громко застонала, когда увидела, что именно предстоит рисовать классу. Темой урока оказались дети!

Сделав большие глаза, я прокляла судьбу. Ну почему сегодня не выпал урок абстрактной живописи? Сестра, похоже, была со мной согласна и даже привстала с места, явно намереваясь уйти.

Кейт повернула голову к Анне, взмахнув безупречным хвостом, и спросила:

– Эй, ты в порядке? Вид у тебя такой, будто ты заболеваешь.

Глаза Анны расширились, но она взяла себя в руки, снова села и схватила карандаш. Когда на стулья перед классом сели два очаровательных десятилетних малыша, сегодняшние модели, Анна вздохнула и пробормотала:

– Я в порядке.

С облегчением вздохнув, я поблагодарила судьбу за то, что моделью не оказался какой-нибудь спящий младенец. Это бы точно довело Анну до срыва.

Дженни уже работала вовсю, когда мы едва приступили. Я с завистью наблюдала за тем, как ее карандаш летал по бумаге – вскоре уже можно было различить контуры милой головки. Мой рисунок скорее напоминал мистера Картофельную Голову. Все-таки реализм в живописи не был моим коньком – и не только он.

Дженни улыбнулась, когда я испустила унылый вздох.

– У тебя все получится, Кира! – тепло произнесла она.

Между нами уже не было никаких следов обиды.

Дженни просто не умела дуться подолгу, и это было здорово. К тому же во время моих каникул она съездила повидать Эвана. Она позвонила и мне, предлагая прокатиться в Техас вместе с ней и Рейчел, но я не могла оставить Анну в ее нынешнем состоянии. Мне было более чем неприятно то, что я упускаю возможность провести с Келланом целую неделю, к тому же мне пришлось весьма неубедительно объяснить Дженни, почему я не могу поехать. Вряд ли она поняла мое бормотание, но в любом случае ко времени своего возвращения она и думать забыла о том, чтобы обижаться на меня.

В очередной раз вздохнув, я стерла часть только что проведенной линии.

– Не знаю, зачем я продолжаю сюда ходить? – пробормотала я. – Я же все равно никогда не научусь рисовать! – Дженни рассмеялась, и я тоже. – Наверное, я просто пытаюсь стать широко образованной.

Дженни ткнула карандашом в мою сторону:

– Ну а я думаю, что тебе просто нужно побольше практиковаться, потому что, на мой взгляд, голову ты изобразила слишком длинную.

Я хлопнула ее по плечу, а потом с удивлением уставилась на ее невероятно точный рисунок. Сама я просто пачкала бумагу, Кейт рисовала неплохо, но Дженни… Дженни просто потрясала.

К концу занятия я все же изобразила нечто такое, что могло бы условно сойти за млекопитающее. И все же это было лучше той палки, которую начертила моя сестра. Рисунок Кейт был хорош, хотя, возможно, в нем слегка нарушались пропорции, но при взгляде на рисунок Дженни просто захватывало дух. Она почему-то решила превратить малышей в младенцев.

Возможно, Дженни просто отразила свои желания, сказав рисунком: «Я люблю своего парня и хочу когда-нибудь иметь от него детей», – или подсознательно что-то заметила, но младенцы, которых она нарисовала вместо реальных моделей, выглядели изумительно.

– Дженни… Ух ты!

Это было все, что я сумела сказать.

Тут мое внимание привлек какой-то скрип с другой стороны, и я обернулась к Анне. Она отодвинула стул от своего мольберта и уставилась на рисунок Дженни, разинув рот. Одна ее ладонь лежала на животе, а глаза медленно наливались подозрительным блеском.

Я положила ладонь на ее правое колено, а Дженни спросила:

– Анна, с тобой все в порядке?

– Да, да… – кивнула сестра, не глядя на художницу. – Все в порядке… Как это здорово, Дженни!

– Спасибо! – улыбнулась та при виде ошарашенного лица Анны. – Я рада, что тебе нравится. Хочешь, подарю?

Анна наконец посмотрела на нее полными слез глазами.

– Ты отдашь это мне?

– Конечно, я же это просто так нарисовала, – пожала плечами Дженни, снимая лист с мольберта.

Свернув рисунок в трубку, она протянула его Анне.

– Бери! Раз уж он так тебе понравился, пусть будет твоим.

Анна взяла его дрожащими пальцами. Я было подумала, что она может разразиться рыданиями, истерикой, гормональной бурей, но сестра, несколько раз судорожно сглотнув, сумела справиться с собой и улыбнулась Дженни:

– Спасибо, мне действительно очень нравится…

Наклонившись поближе к сестре, я тихо спросила, как она себя чувствует.

– Нормально, – кивнула Анна и, посмотрев мне в глаза, подернула плечами. – Но, пожалуй… Лучше мне пойти домой.

Кивнув, я погладила сестру по плечу. Когда Анна ушла, Кейт сосредоточенно сдвинула брови, и в ее топазовых глазах отразилась растерянность.

– С твоей сестрой все в порядке?

Вспомнив, какими глазами Анна смотрела на рисунок Дженни, я улыбнулась:

– Да-да, думаю, все в порядке.

Поскольку всем нам было нечем заняться до начала вечерней смены у Пита, после урока живописи мы отправились в одно из моих любимых кафе. С тех пор как Анна изгнала кофе из дома, мне приходилось пить его где угодно. Конечно, так было намного дороже, но куда деваться?

Мы с Кейт и Дженни устроились в дальней кабинке, рассчитывая посидеть там какое-то время. Потом Дженни отправила сообщение Рейчел, и та присоединилась к нам. Конечно, мы тут же начали болтать о наших парнях. Кейт сыпала вопросами, желая узнать побольше о нашей любовной жизни, поскольку у нее самой таковая в последнее время отсутствовала.

Поддерживая разговор, я продолжала обдумывать ситуацию, в которой оказалась. Я думала о Келлане и его тайнах, о том, что он упорно скрывал от меня. Пару раз он чуть было не рассказал мне все и явно пытался придумать, как это сделать, когда мы недавно нежничали по телефону.

Его слова вертелись в моей голове, когда Рейчел тихонько призналась в том, что Мэтт потрясающе целуется. Келлан тогда пробормотал: «Боже, как это трудно…» И это каким-то образом перемешалось с предостережениями Денни, и у меня почему-то вдруг похолодело внутри.

Что сказал Денни? «Если тебе кажется, Кира, что он тебя обманывает, тогда, скорее всего, так оно и есть».

В эту минуту, когда переживания из-за беременности сестры ненадолго отодвинулись на задний план, я наконец получила возможность обдумать все это и стала вспоминать все недавние разговоры с Келланом. Хотя он всегда был рад поболтать со мной, всегда старался воспламенить меня, он все же казался при этом каким-то усталым, изможденным, как будто тащил на себе тяжкий груз.

Я не знала, что это могло означать, но интуиция твердила мне, что ничего хорошего за всем этим не скрывается. Сердце говорило, что Келлан влюбился в кого-то еще и просто не знает, как признаться мне в этом. Я прекрасно понимала, что такое может случиться – со мной-то ведь произошло подобное, но меня просто убивала мысль, что Келлан продолжает поддерживать отношения со мной, разрывает мое сердце. Денни наверняка в свое время чувствовал себя так же, как я сейчас. Мне стало бы куда легче, если бы Келлан признался. Лучше знать наверняка, чем непрерывно гадать.