меч был вытащен из его тела, кровь окропила все вокруг, подобно красным лепесткам дикой яблони, унесенным прочь весенним ветром.

Острая боль пронзила грудь. Мо Жаню показалось, что он вот-вот умрет. Но в этот раз он не хотел уходить, так и не раскрыв свое сердце:

— Ши Мэй, на самом деле, я всегда любил тебя. А ты..?

Меч с громким лязгом упал на землю. Ротанговые ветви и водяная завеса исчезли. Божественный Арсенал погрузился в абсолютную тишину.

«Я всегда любил тебя… А ты..?»

Тело Мо Жаня достигло предела, и тьма потянула его в свои объятия.

Окровавленные руки Ши Мэя подхватили обмякшее тело. Последним ускользающим видением были непривычно сведенные брови. Свинцово-тяжелые веки помимо воли закрыли глаза, и блестящая влага медленно просочилась сквозь занавес ресниц.

Показалось, или Ши Мэй прошептал что-то похожее на…

— Я тоже...

— …

Это все иллюзия… Но почему в голосе Ши Мэя было так много печали, когда он сказал:

— Я тоже… люблю тебя.

Сознание окончательно покинуло Мо Жаня, и он провалился во тьму.

Глава 46. Этот достопочтенный проснулся

Придя в себя, Мо Жань обнаружил, что все еще находится в Арсенале.

Казалось бы, этот сон длился так долго, но когда юноша открыл глаза, то обнаружил, что прошла от силы пара минут. Было ли это потому, что магия разрушена, но когда он проснулся, то обнаружил, что лежит на земле без единой раны на теле. Эта смертельная рана, этот кровавый поток, бьющий из тела — все это было просто кошмаром, не оставившим никаких видимых следов.

Мо Жань был удивлен и обрадован. Затем его взгляд упал на Ши Мэя. Он не знал, как долго тот находится без сознания, но, судя по всему, его тело тоже было невредимо. Может быть, потому что они прошли его испытание, Гоучень не только разрушил иллюзию, но и исцелил все раны, которые они получили в иллюзии?

Хотя теперь, когда он думал об этом, Гоучень Шангун с самого начала не собирался причинять им вред. Все эти страдания были только частью испытания. Но, хотя это и было иллюзией, Мо Жань все еще чувствовал, что чудом избежал смерти.

Он проснулся первым из них. Наконец, дрогнули ресницы Ши Мэя. Вне себя от радости Мо Жань воскликнул:

— Ши Мэй! Мы выбрались! Все в порядке! Посмотри на меня!

Глаза Ши Мэя все еще были затуманены сном. Когда они прояснились, он вскинулся:

— Пожар! Ты!..

Мо Жань крепко обнял его. Ши Мэй замер на мгновение, прежде чем мягко похлопал его по плечу:

— Что-то случилось с тобой…

— Прости, ты так сильно пострадал из-за меня…

Ши Мэй был смущен:

— На самом деле, ничего страшного. Мне просто приснился сон.

— Но боль была реальной! — настаивал Мо Жань.

— Э… какая боль? — спросил Ши Мэй.

В этот момент Сюэ Мэн тоже проснулся. Неизвестно, что именно ему приснилось, но он закричал:

— Подлый негодяй! Как посмел ты лапать меня!

Ши Мэй позвал его:

— Молодой господин...

— А? А… И ты здесь? А почему ты здесь? — похоже, Сюэ Мэн думал, что он все еще во сне.

Мо Жань был в отличном настроении, поэтому его отношение к Сюэ Мэну было также достаточно снисходительным. Он только улыбнулся и рассказал о том, что произошло. Только тогда Сюэ Мэн осознал реальность:

— Значит, это был сон… А я подумал…

Чтобы скрыть свою неловкость, Сюэ Мэн прочистил горло. Внезапно он понял, что Чу Ваньнин, который всегда был самым сильным и выносливым из них, все еще был без сознания.

— Почему Учитель еще не проснулся? — обеспокоенно спросил он.

Они подошли и осмотрели раны Чу Ваньнина. Поскольку их учитель был ранен еще до того, как их затянуло в иллюзию Гоученя Шангуна, его раны не были исцелены как те, что они получили внутри сна. Вся одежда на плече была пропитана кровью. Шокирующее зрелище.

Мо Жань вздохнул и сказал:

— Подождем еще немного.

Потребовалось довольно много времени, прежде чем Чу Ваньнин, наконец, пришел в себя.

Он медленно открыл свои глаза феникса. Его взгляд был пустым и холодным, как свежевыпавший снег. Потребовалось время, прежде чем Учитель вышел из транса и, повернув голову, посмотрел на Мо Жаня.

Также как и Сюэ Мэн, мужчина все еще не проснулся до конца от своего кошмара. Он долго смотрел на Мо Жаня, затем медленно протянул руку и тихо сказал:

— Ты…

— Учитель, — отозвался Мо Жань.

Услышав, как Мо Жань назвал его, рука Чу Ваньнина замерла в воздухе. На бледном лице появился чуть заметный румянец, а глаза внезапно засияли:

— Гм...

— Учитель! — Сюэ Мэн оттолкнул Мо Жаня в сторону и схватил руку Чу Ваньнина. — Как вы? Вам уже лучше? Учитель, вы так долго не просыпались! Я думал, что умру от беспокойства!

Чу Ваньнин смотрел на Сюэ Мэна, и туман в его глазах постепенно рассеивался. Когда он перевел взгляд на Мо Жаня, то увидел, что хотя тот тоже смотрит на него, но, в то же время, держит руку Ши Мэя, ни на мгновение не выпуская его ладонь.

— ...

Теперь Чу Ваньнин полностью проснулся, и теплое выражение его лица сменилось холодом, а сердце, как рыба в высохшем пруду, окончательно умерло.

Ши Мэй с беспокойством спросил:

— Учитель, с вами все в порядке? Ваше плечо сильно болит?

Чу Ваньнин спокойно ответил:

— Я в порядке. Боли нет.

При помощи Сюэ Мэна он медленно поднялся. Наблюдая за ним, Мо Жань был несколько озадачен. Чу Ваньнин повредил плечо, так почему же он встал так осторожно, как будто его ноги также пострадали?

Думая, что Чу Ваньнин не знает о том, что случилось в иллюзии, Мо Жань кратко рассказал ему о произошедшем.

Когда Ши Мэй слушал этот рассказ в первый раз, то отметил, что что-то не так, и теперь, когда Мо Жань повторил его, он почувствовал себя еще более озадаченным...

— А-Жань, ты сказал, что я был тем, кто спас тебя?

— Да.

Ши Мэй помолчал, затем медленно сказал:

— Но все это время я был во власти сна и не просыпался.

Мо Жань опешил, но тут же рассмеялся:

— Не шути так со мной.

— Я не шучу, — возразил Ши Мэй. — Мне приснились… приснились родители. Они были еще живы. Тот