Попозировал. А дальше мне была вручена в подарок сама газета, а также извлечённые из бокового отделения кофра три фотографии. На них я был с Мохаммедом Али в трёх разных ракурсах, но одна точно была той, что красовалась в газете.

Проводив коротышку взглядом, а запоздало подумал, не повлечёт ли эта фотосессия за собой каких-либо негативных для меня последствий? Да вроде ничего криминального, не думаю, что местная газета какая-то ультрареакционная. Я мельком пробежал её взглядом, вроде ничего криминального.

В 10.15 вылетели из Луисвилла в направлении аэропорта имени Джона Кеннеди, откуда этим же вечером, в 22.40 у нас был запланирован вылет во Франкфурт-на-Майне. На подлёте полюбовались статуей Свободы, и пронеслись дальше, на восточный берег Нью-Йорка, к аэропорту JFK.

Сидеть целый день в зале ожидания терминала всем показалось занятием малопривлекательным, и утром мы попросили старшего тренера подойти к Петухову, попросить разрешения выйти в город.

– Хоть сувениры какие-нибудь купим на оставшуюся валюту, – попросил Казарян.

На самом деле тот собирался купить или джинсы, или магнитофон, да и не только он, но вслух об этом говорить не следовало. А валюту, кстати, мы толком и не успели потратить. В Лас-Вегасе, в районе Стрипа, где мы устраивали моцион, цены в магазинах явно были завышены, что и подтвердил уже бывавший здесь Запорожец. А в Денвере и Луисвилле как-то было недосуг гулять.

– Когда ещё выпадет возможность Манхэттен посмотреть, – добавил Коротаев, почёсывая ногтями затылок под шапкой из кролика.

Петухов был не против, но, в свою очередь, решил посоветоваться с Бегловым. Тот на удивление дал «добро» при условии, что мы будем передвигаться организованной группой исключительно под его руководством.

– Если кто-то потеряется и тем паче опоздает к рейсу – пеняйте на себя, – пригрозил он голосом, обещавшим несчастному все кары небесные. – Вещи можно сдать в камеру хранения.

Но приглядеть за вещами согласились братья Степановы, которые никуда ехать не собирались.

От нашего терминала к станции метро «Sutphin Boulevard» по расписанию ходил специальный автобус. В 10.30, позавтракав в одном из кафе нашего терминала, мы всей толпой, включая Петухова, двинулись на посадку. Ещё четверть часа спустя спускались в нью-йоркский метрополитен.

– Ну и клоака, – брезгливо поморщился Коля Хромов.

К нему как раз протянулась рука местного нищего – заросшего бородой негра, сидевшего на картонке. Он что-то бормотал на английском, что-то, что даже я разбирал с трудом. Впрочем, нетрудно было понять, что дурно пахнувший бедняга просит подаяния.

– Нет у нас денег, мы из СССР, сами бедные, – сказал Хромов.

– Я не понял, – притормозил услышавший его Беглов. – Ты что, Хромов, хочешь сказать, будто в Советском Союзе население живёт бедно?

– Да вы не так меня поняли… – начал было оправдываться тот.

– Всё я прекрасно понял, и выводы для себя сделал, – угрожающе прищурился Беглов. – А всем впредь советую лишнего не болтать.

Нью-йоркское метро и в самом деле представляло собой натуральную клоаку. По сравнению с ним московское – просто райское местечко. Повсюду наплёвано, стены разрисованы как довольно симпатичными, так и похабными рисунками, которые, похоже, никто не собирается оттирать, к перилам прилеплена жвачка, и даже крысы бегают между рельсов. Вот же, случится ядерная война – а они вместе с тараканами выживут. Насколько по сравнению с ними люди всё-таки более хрупкие существа, хот я того же таракана может прихлопнуть тапочкой.

Вагоны не совсем дно, но тоже грязновато. Пассажиры с опаской поглядывали на десяток крепких парней разного веса и роста, ещё и говоривших на незнакомом языке. Однако мы вели себя прилично, окружающим мило улыбались и даже уступая места пожилым и женщинам, если того требовала ситуация.

А какой-то мужчина долго пялился на меня, потом не выдержал, подошёл и спросил:

– Вы случайно не тот русский, что начистил морду Мохаммеду Али?

Я сделал вид, что не понимаю, тогда на помощь пришёл Беглов.

– Да, это он. Только не морду начистил, а врезал по животу. Американская пресса вечно привирает.

Мужчина изобразил лицом типа – ого, круто – и вернулся на своё место. Вышли мы на станции «Times Squаre – 42nd Street». И сразу окунулись в водоворот людей. Это ещё погода была так себе, слякоть, с неба падали тяжёлые хлопья тут же тающего снега. А летом тут вообще, наверное, не протолкнуться. А машин-то сколько… В общем-то, для жителя России XXI века зрелище вполне обыденное, но по сравнению с СССР, где личный транспорт большая редкость, впечатляет. Повсюду сновали жёлтые такси, готовые остановиться по первому требованию, тогда как в том же Свердловске поймать свободное такси зачастую не легче, чем поймать в лесу гадюку.

– Могли выйти на станции рядом с Манхэттеном, но я решил устроить вам небольшую экскурсию, – заявил Беглов. – Прогуляемся по Стейнуэй, пройдёмся по Бродвею, потом по мосту Куинсборо попадём на Манхэттен, дальше добираемся до 5-й авеню, где находится сувенирный магазин «I love souvenirs». Я там был пару раз, сувениры на любой вкус и любой кошелёк.

– А может, заглянем в магазины, где джинсы и магнитофоны продают? – с надеждой в голосе спросил Казарян.

Беглов нахмурился, Петухов тоже засопел носом.

– Казарян, я что-то не понял, ты в Америку поехал добывать славу советскому спорту или за шмотками?

Я же немного неожиданно для себя заступился за Казаряна.

– Андрей Андреевич, а почему человек не может купить себе за границей понравившуюся вещь? Что в этом криминального? Это же не наркотики или, извиняюсь, порнографический журнал «Playboy». Хотя он скорее эротический… Разве в правилах поведения советских людей за рубежом есть пункт, запрещающий покупать джинсы или магнитофоны? Лучше будет, если он за них в Союзе переплатит втрое или вчетверо?

И едва не добавил, что на нём-то костюм отнюдь не фабрики «Большевичка», а от «Brioni», и пальто от «Burberry».

Беглов не сразу нашёлся, что ответить. А пока он собирал мысли в кучу¸ меня неожиданно поддержал Коротаев:

– И в самом деле, товарищ Беглов, где сказано, что нам нельзя потратить законную наличность на одежду?

– Да, – подал голос Хромов. – Я бы тоже не отказался купить фирменные штаны, а не цыганский самопал по такой же цене, а то и дороже.

Остальные участники нашей сборной заголосили в поддержку моих слов. Даже обычно молчаливый Юоцявичус и тот что-то буркнул. Правда, непонятно, что именно.

– Вот, значит, как, – протянул Беглов. – А если в тот момент, как вы покупаете эти несчастные джинсы, рядом окажется журналист какой-нибудь реакционной газетёнки с фотоаппаратом? Предположим, он знает несколько слов на русском