Однако Белнэп слишком спешил, чтобы обращать внимание на скривленный рот администратора-калеки. Забрав ключ – по старинной европейской традиции снабженный «грушей» с номером, который вешался на доску, когда постоялец покидал гостиницу, – он поднялся на второй этаж, в номер, снятый сегодня утром. Крохотная кабинка лифта едва ползла вверх; в коридоре царил полумрак. Белнэп вспомнил, что лампами управляет таймер: еще один метод экономии. В номере запах старых губок стал еще сильнее. Белнэп закрыл за собой дверь. Когда он увидел на полу рядом с дешевым вещевым шкафом сумки Андреа, у него в груди затрепетало радостное облегчение. Молодая женщина появлялась в его мыслях гораздо чаще, чем можно было бы объяснить одними только общими поисками. Ее аромат, ее волосы, ее нежная, прозрачная кожа: даже перелетев через Атлантику, Белнэп не смог оставить все это позади.

– Андреа! – окликнул он.

Дверь в ванную приоткрыта, но там темно. Где же она? Вероятно, отправилась выпить чашечку кофе в одно из кафе по соседству – и привыкнуть к смене часовых поясов. Кровать была смята, словно Андреа ложилась, намереваясь вздремнуть. Вдруг у Белнэпа гулко заколотилось сердце, быстрее, чем его сознание зарегистрировало страшную мысль. На маленьком столике у кровати лежал сложенный листок бумаги. Записка.

Схватив, Белнэп быстро ее прочитал, и его поразил разряд страха и ярости. Он заставил себя перечитать записку, медленно и внимательно. Его желудок сжался в крошечный, тугой комок.

Ощущение опасности только выросло. Записка была написана карандашом, на бланке гостиницы. Оба этих обстоятельства сведут на нет все попытки провести криминалистическую экспертизу. Да и словами записка нисколько не напоминала предостережение похитителей. «Мы забрали твои вещи. Желаем приятно провести время». Но кровь в жилах у Белнэпа застыла, когда он прочитал подпись: «ГЕНЕЗИС».

Боже милосердный! Неужели появление Джареда Райнхарта было частью коварного плана, направленного на то, чтобы отвлечь внимание Белнэпа от похищения? Охвативший его ужас быстро уступил место ярости – ярости, обращенной в первую очередь на самого себя. Это он виноват в том, что с Андреа произошло такое. Однако он не мог позволить себе отдаться стиснувшим грудь страданиям, упиваться чувством собственной вины – ради нее.

«Шевели мозгами, черт побери!» Он должен был думать.

Похищение было совершено недавно – следовательно, на счету каждая минута. Элементарный подсчет: чем больше времени пройдет после похищения, тем меньше вероятность спасти Андреа.

Остров Кипр десятилетиями оставался прóклятым, разрываемый междоусобной враждой, распрями, коррупцией и кровавыми конфликтами. Однако, в конечном счете, это был остров. Белнэп смутно чувствовал, что это обстоятельство должно стать решающим. Первостепенная задача похитителей Андреа заключается в том, чтобы вывезти ее с острова. Порт Ларнаки на Кипре далеко не самый оживленный, зато здесь самый крупный на острове международный аэропорт. «Как бы поступил ты?» Белнэп стиснул стальными пальцами голову, пытаясь поставить себя на место похитителей. Решающее значение имеет быстрота. У Белнэпа в груди крепла уверенность: похитители усыпят Андреа и бесчувственную загрузят в самолет. Он шумно втянул носом воздух. Сквозь затхлый запах плесени и табачного дыма все еще чувствовался аромат духов Андреа, тонкие нотки цитрусовых и бергамота. Она находилась здесь совсем недавно. Она до сих пор на острове. Ему нужно положиться на свою догадку и действовать, решительно, без промедления.

Белнэп закрыл глаза, и вдруг его осенило. Фургон «Скай кафе» без окон: ему было не место на дороге, ведущей в аэропорт. Полуфабрикаты и готовые блюда развозятся по аэропортам рано утром, до того как начинаются регулярные вылеты. Однако этот фургон двигался в направлении аэропорта во второй половине дня. Этого быть не могло, как не могло быть и того рассыльного «Федерал экспресс» напротив кафе на Манхэттене. Белнэп вспомнил, как по спине у него пробежали мурашки: подсознательно рассудок отметил аномалию. И вот теперь ему в тело впились иглы тревоги.

Андреа находилась в том фургоне.

Международный аэропорт Ларнаки расположен всего в нескольких милях к западу от города. Ему необходимо как можно скорее попасть туда. Несколько секунд могут оказаться решающими. Нельзя терять ни мгновения.

Белнэп сбежал по лестнице, перепрыгивая через три-четыре ступеньки, и промчался через пустынный вестибюль. Как он и ожидал, инвалида в механическом кресле-каталке и след простыл. Вскочив в «Лендровер», Белнэп завел двигатель, еще не захлопнув дверь. Визжа покрышками, он повернул на дорогу, ведущую в аэропорт, и, не обращая внимания на знак, ограничивающий максимальную скорость восьмьюдесятью километрами в час, понесся вперед, лавируя между медленно ползущими машинами. Аэропорт Ларнаки славится соотношением частных самолетов и регулярных рейсов, более высоким, чем в любом другом международном аэропорту в мире. Именно это обстоятельство и подсказало Белнэпу ответ на терзавший его вопрос. Промчавшись мимо раскинувшегося завода по опреснению воды, мимо синих цистерн и белых труб промышленных перегонных кубов, он свернул к въезду в аэропорт и, обогнув здание центра управления полетами, подъехал к высокому прямоугольному сооружению из тонированного стекла и ржаво-бурого камня с надписью, выполненной угловатыми синими буквами: «ЛАРНАКА». Аэропорт обслуживал тридцать регулярных международных рейсов и тридцать чартерных вылетов, но Белнэпа все это не интересовало. Ему нужно было проехать мимо основного здания аэровокзала к четвертому терминалу. Взвизгнув тормозами, «Лендровер» остановился перед небольшим зданием, и Белнэп, выскочив из машины, бросился внутрь. Его кроссовки с резиновыми подошвами, к счастью, не скользили по чрезмерно отполированным бежевым и красным каменным плитам пола. Он пробежал мимо обязательных магазинов беспошлинной торговли со словами «duty» и «free», разделенными эмблемой аэропорта в виде пирамидки, мимо рядов всевозможных бутылок, искрящихся под светом ледяных люминесцентных ламп, и завернул за ряд колонн, выложенных маленькой квадратной голубой плиткой. Терминал промелькнул расплывшимся пятном стоек регистрации и подъездов. Скучающие охранники вяло бросали вдогонку предостережения, ибо в аэропорту бегущий, словно сумасшедший, человек воспринимался как пассажир, опаздывающий на свой рейс. Выглянув сквозь стеклянную стену зала ожидания, Белнэп увидел на рулежной дорожке «Гольфстрим Г-550». Несомненно, частный самолет, однако способный совершить дальний перелет. На хвосте небольшой, но узнаваемый логотип компании «Ставрос мэритайм» – на желтом фоне три сплетенных кольца вокруг звезды. Двигатели уже работали; самолет был готов вырулить на взлетно-посадочную полосу и подняться в воздух.

Андреа находится на борту. Эта мысль ударила Белнэпа с силой определенности.

Развернувшись, он метнулся вдоль одной из голубых колонн и налетел на охранника в форме.

– Прошу прощения! – воскликнул Белнэп, подкрепляя свои слова жестами.

Охранник был недоволен, но он прекрасно понимал, как опасно портить отношения с важными персонами, пользующимися услугами этого терминала. Найдя утешение в родном языке, охранник в сердцах выругал американца по-гречески. Он не заметил, что лишился своей рации, маленькой черной коробочки, висевшей на ремне.