Он располагался здесь же, в управлении, на втором этаже, в конференц-зале. На одной из стен располагалась большая интерактивная доска. Она, как живая, пульсировала и перемигивалась разноцветными цветами. На ней в режиме реального времени отражались перемещения Невмержицкого, он обозначался оранжевой точкой, и четырех автоэкипажей с сотрудниками резидентуры ЦРУ. Они выписывали на схеме замысловатые зигзаги и пока не соприкасались.

Невмержицкий действовал по знакомой для Бацкого схеме, петлял по линиям и станциям метро. Для бригады наружного наблюдения слежка за ним не составляла труда. Намного сложнее ситуация складывалась с автоэкипажами американцев. Ими управляли настоящие профи, знающие Москву как свои пять пальцев. Уследить за ними для разведчиков наружки становилось все труднее. Карусель, раскручиваемая резидентурой ЦРУ, набирала обороты. Бацкий уже не сомневался, что в одной из машин находится Берг, но в какой именно, пока установить не удалось. Прошло больше часа этой игры в наперстки, а ясности все не наступало. Начали сгущаться вечерние сумерки. Вести слежку становилось все сложнее. Бацкому оставалось уповать, что расчеты оперативного штаба операции подтвердятся и пути шпионов пересекутся в двух местах: на объекте «Переход» либо «Парк».

— Валерий Георгиевич, похоже, картина проясняется! Обратите внимание, оранжевая, синяя и красная точки сближаются, — первым заметил этот обнадеживающий знак Первушин.

Все три экипажа, словно невидимым магнитом, притягивало к Ленинградскому проспекту.

— Похоже, ты прав, Александр Васильевич! — согласился Бац-кий и задался вопросом: — Интересно, в какой из машин находится Берг?

— Скоро узнаем. Он же не Дух святой, рано или поздно материализуется, — заряжался оптимизмом Первушин.

— Сплюнь три раза, Александр Васильевич, а то как бы черт не вмешался, — предостерег Бацкий, склонился к микрофону и распорядился: — Внимание всем подвижным группам и Беседке! Коробочки и Лаборант стягиваются к объекту Парк! Готовность полная!

— Есть готовность полная! — прозвучало в ответ.

Теперь Бацкому и Первушину оставалось запастись терпение и ждать дальнейшего развития событий. Они сосредоточились на Петровском парке и том, что происходило поблизости от него. Оператор будто прочел их мысли и крупным планом вывел на экран лавочку, на которой шпионы должны были обменяться контейнерами. Поблизости от нее находилась беседка. Она была установлена накануне после «серьезного разговора» Дудки с директором парка. В ней затаилась и ждала своего часа группа захвата.

На часах было 20:43, когда в штаб операции от бригады наружного наблюдения поступил долгожданный доклад:

— Лаборант появился на входе в Петровский парк!

Взгляды Бацкого и Первушина обратились к экрану. Шпион не сразу направился к лавочке. Нервы у него оказались далеко не железные. Он продолжал нарезать круги по аллеям.

— Чего он менжуется? Когда же он сядет?! — терял терпение Первушин.

— Спокойно! Спокойно, Саша! Похоже, он выбирает время, — сохранял спокойствие Бацкий.

Его догадку подтвердил очередной доклад наружки:

— На выходе из метро станция «Динамо» появился объект Очкастый. Тот, что выскочил у Маяковки из красной коробочки. Приметы: рост 180–185, крепкого сложения, носит усы, в очках. Возраст около сорока. Одет в темные джинсы и темную куртку. Направляется в сторону Петровского парка.

— Но это же не Берг! А где он?! — воскликнул Первушин.

— Непонятно. Ну ничего, поймаем, спросим! — сохранял спокойствие Бацкий и следил за тем, что происходило на экране.

Очкастый вошел в Петровский парк, прогулялся по центральной аллее и заглянул в бар.

На часах было 21:00. Невмержицкий, суетливо осмотревшись по сторонам, плюхнулся на лавочку и, прикрепив контейнер с флешкой к левой стойке, поспешил на выход, к станции метро «Динамо». Прошла минута, другая, Очкастый покинул бар и вышел на аллею. Бацкий напрягся и не спускал с него глаз. Очкастый вел себе более чем странно. Размахивал руками и поводил плечами, так, будто в рюкзаке лежало шило.

— Что это с ним? — недоумевал Первушин.

— На пьяного не похож. Что-то тут не так. Но что? — пытался понять Бацкий.

— Цирк какой-то!

— Сейчас, Саша, этот цирк должен закончиться! — предположил Бацкий.

Очкастый приблизился к лавочке, на которой несколько минут назад сидел Невмержицкий, сбавил шаг, а затем сбросил с плеч рюкзак, опустил на сиденье и принялся перевязывать лямки. Оператор крупным планом вывел на экран правую стойку лавочки. На ней, напоминая большую гайку, был закреплен контейнер, оставленный Невмержицким.

Бацкий замер и ловил каждое движение шпиона. Это был не Берг, но у него не возникало сомнений, что перед ним находится сотрудник резидентуры ЦРУ. Это подтверждалось действиями американца. Он правой рукой поправлял лямку рюкзака, а левой шарил по стойке, нащупав контейнер, сорвал и запихнул в карман куртки. Сосредоточившись на тайнике, шпион не заметил, как из беседки, подобно ящерицам, выскользнули трое. Шорох за спиной заставил его обернуться. Яркий луч мощного прожектора, установленного на крыше беседки, ослепил шпиона. Этого мгновения хватило бойцам группы захвата, чтобы припечатать его к асфальту. Он, извиваясь ужом, отчаянно сопротивлялся, но не смог противостоять троим крепким парням, Они быстро скрутили его, защелкнули наручники на руках, на голову набросили колпак и потащили к машине.

Так же стремительно и слаженно действовала вторая группа захвата. Она задержала Невмержицкого на входе в метро. Он не оказал никакого сопротивления. Арест стал для него шоком. Шпион тряпичной куклой обвис на руках дюжих парней, и через несколько секунд они исчезли в чреве закрытого автофургона. Прошла минута, и уже ничто не напоминало о завершении очередной операции военной контрразведки.

Бацкий с облегчением вздохнул, снял трубку аппарата ВЧ-связи и доложил генералу Гурьеву о завершении операции. Его похвала — «Молодцы!» — служила для Бацкого и Первушина лучшей наградой. Поднявшись в кабинет, они бросали нетерпеливые взгляды на часы и ловили звуки. Наконец из коридора донеслись возбужденные голоса и топот ног. Дверь распахнулись, и в кабинет не ввели, а втащили два тела. Одно — Невмержицкого — скорее напоминало бесформенный куль. Ноги его не держали и волочились по полу. Американцу удалось сохранять присутствие духа. Он упирался и на отменном русском сыпал угрозами. Бацкий оставил их без внимания и приказал:

— Невмержицкого — в соседний кабинет! Александр Васильевич, подключай следователя и займись оформлением протокола!

— Есть, Валерий Георгиевич! — принял к исполнению Первушин и вслед за Невмержицким вышел в коридор.

Бацкий смерил суровым взглядом американца, перевел на Винника и, хмыкнув, распорядился:

— Владимир Петрович, покажи-ка мне его личико!

Винник усадил американца на стул, сдернул с его головы колпак и стал рядом. Несмотря на маскировку, длинный с горбинкой нос и подбородок боксера не вызывали у Бацкого сомнений: перед ним находился Берг. Его вид мог бы вызвать улыбку; сломанные очки чудом держались на левом ухе, накладные усы отклеились и сползли на рот. Берг яростно сверкал глазами, а рот щерился злобным оскалом. Бацкий подался к нему.