в то же время (1149–1150 гг.), после гибели князя Раймонда де Пуатье и его баронов в битве при Инабе, княгиня Констанция Антиохийская взывала к защите и покровительству императора Мануила I Комнина. Согласно «Краткой истории» Иоанна Киннама «по смерти антиохийского князя Раймонда, супруга его Констанция тотчас и себя, и антиохийские дела вверила василевсу»[1547]. Неизвестно, в чем именно выражалось это «вверение антиохийских дел» императору, но можно предположить, что Констанция подтвердила оммаж Мануилу, надеясь заручиться его поддержкой перед лицом агрессии эмира Нур-ад-Дина. Очевидно, что в период самостоятельного правления княгини Констанции и регентства Патриарха Амори (1149–1153 гг.), Антиохийское княжество продолжало поддерживать контакты с Византией. Стоит обратить внимание на то, что именно в Антиохию, после своего разгрома у стен Мамистры (в 1152 г.), бежал ромейский дука Киликии — Андроник Комнин. Можно предположить, что в пределах княжества нашли убежище и часть разбитого киликийскими армянами ромейского войска. Во всяком случае, именно в Антиохии Андроник смог оправиться от катастрофического поражения и, через земли Антиохийского княжества и византийского Кипра, вернуться в Константинополь[1548]. В 1158 г. к защите василевса Мануила I Комнина взывал и латинский Патриарх Антиохии — Амори де Лимож. Будучи зверски избитым по приказу Рено де Шатильона (ок. 1154–1155 гг.), Патриарх Амори покинул пределы Антиохийского княжества и отбыл в Иерусалим, откуда неоднократно писал кромейскому василевсу, стремясь заручиться его поддержкой; вовремя восточного похода императора Мануила (1158 г.), Патриарх Амори даже предлагал выдать ромеям князя Рено. По словам Иоанна Киннама, Патриарх Амори «уже не раз посылал к василевсу и предлагал ему выдать этого человека (т. е. Рено). Но василевс не соглашался на его предложение (потому что хотел победить Ренальда скорее войною, чем коварством)»[1549].

Пленение Рено де Шатильона. Роль ромейского василевса в борьбе между Констанцией Антиохийской и Боэмундом III (1160–1163 гг.)

В ноябре 1160 г., во время дальнего рейда по землям к северо-востоку от Антиохийского озера, князь Рено был взят в плен сарацинами. Причем здесь стоит отметить, что этот рейд князя Рено был в равной степени направлен как против кочевавших между Тавром и Евфратом туркменских племен, так и против христианских (сирийских и армянских) поселений, плативших дань местным мусульманским правителям. Гильом Тирский пишет о том, что территории, разоренные князем Рено, населяли «лишь христиане, армяне и сирийцы, пасшие стада и возделывавшие землю»[1550]. Пресвитер Григорий упрекает Рено в том, что тот разорил владения армянского католикоса, лежавшие у крепости Дзовк[1551]. Когда груженный обильной добычей и гнавший похищенные стада отряд князя Рено возвращался к рубежам Антиохийского княжества, он был встречен войсками Мадж-ад-Дина, атабека эмира Нур-ад-Дина, шедшего наперерез франкам. Под началом князя Рено, согласно хронике Пресвитера Григория, находилась 1.000 конных и пеших воинов, и численное преимущество было на стороне сарацин. Причем, когда войска Мадж-ад-Дина обрушились на Рено, князь встретил их лишь во главе авангарда, состоявшего из 300 рыцарей и конных сержантов. Рено, естественно, оказал тюркам яростное сопротивление; сражение унесло жизни более чем четырехсот человек. Однако, в конечном итоге, князь был пленен, а остатки его войска — рассеяны[1552]. Причем и Пресвитер Григорий, и Гильом Тирский говорят об «неслыханных оскорблениях» и «актах бесчестья», которые князь Рено перенес от захвативших его тюрок, что наводит на мысль о худших надругательствах, которые мужчина может перенести в плену[1553]. И это в полной мере объясняет ту ненависть, которую Рено питал к мусульманам до конца своих дней, когда он, спустя двадцать семь лет, вновь оказался в мусульманском плену и открыто дерзил Салах-ад-Дину, за что был лично убит султаном. Между тем, осенью 1160 г. князь Рено был доставлен к Нур-ад-Дину и заключен в цитадель Алеппо; его пребывание в плену продлилось больше шестнадцати лет.

С пленением князя Рено между княгиней Констанцией Антиохийской и ее старшим сыном Боэмундом III завязалась борьба за княжеский престол. Высокая палата Антиохии, под председательством иерусалимского короля Бодуэна III, приняла решение, что настала пора передать власть молодому Боэмунду III, при временном регентстве Патриарха Амори де Лиможа[1554]. Вскоре в Антиохию прибыло византийское посольство во главе с Иоанном Контостефаном. Основной целью посольства было заключение помолвки между василевсом и одной из латинских принцесс, о чем мы уже писали выше. Гильом Тирский прямо не говорит о вмешательстве послов василевса в борьбу за Антиохийский престол, однако связь между этими событиями очевидна. Посольство Иоанна Контостефана прибыло в Антиохию примерно в одно время с решением короля и антиохийских баронов передать княжеский престол Боэмунду III и доверить регентство латинскому Патриарху. И вопреки решению Высокой палаты, о котором пишет Гильом, на протяжении последующих двух лет (1161–1163 гг.) княгиня Констанция оставалась у власти, отстранив своего совершеннолетнего сына от управления княжеством[1555]. Гильом ничего не говорит о подобном развитии событий, но об этом прямо пишет современник Гильома Тирского, источник не менее надежный (по крайней мере, в отношении истории Антиохии), а именно — Михаил Сириец. Согласно хронике сиро-яковитского Патриарха, «после того, как Рено был взят в плен тюрками и заключен в Алеппо, его жена, которой принадлежала Антиохия, унаследованная ей от отца, приняла власть над городом и правила им, как полноправная государыня. У нее был сын, который уже достиг совершеннолетия, но не был допущен к власти, что вызвало раздражение у властителей той страны»[1556].

В 1163 г. юный Боэмунд III вновь вступил в борьбу за княжеский престол. Княгиня Констанция по-прежнему пользовалась поддержкой василевса Мануила I Комнина. Более того, чувствуя угрозу своему положению, она обратилась к императору с просьбой прислать в Антиохию контингент ромейских войск. Против Констанции выступила мощная партия сторонников Боэмунда III; подавляющее большинство антиохийских баронов, Патриарх Амори де Лимож и князь Торос II Рубенид, который прибыл в Антиохию со своими войсками. Констанция была изгнана из Антиохии, в то время как в кафедральном соборе Св. Петра, в присутствии киликийского князя и антиохийских баронов, Патриарх Амори совершил инвеституру и помазание князя Боэмунда III. Как об этом писал Михаил Сириец, «Столкнувшись с оппозицией баронов, она (Констанция) призвала царя греков, который был ее зятем, прийти на помощь, обещая передать ему город. Когда Патриарх и бароны узнали об этом, они призвали Тороса Киликийского. Тот прибыл в Антиохию и изгнал королеву из города, подтвердив права ее сына на престол»[1557].

Очевидно, что среди латинян Антиохии еще существовало острое неприятие идеи усиления византийского влияния, и если у антиохийских баронов был выбор, то они предпочитали обращаться за помощью к королю Иерусалимскому, а