имперский сюзеренитет действительно уберег Антиохийское княжество от завоевания Нур-ад-Дином; франкам северной Сирии была предоставлена возможность хотя бы частично восстановить свои силы после катастрофы, которую уместно было бы назвать антиохийским «Хаттином». Что касается латинского страха перед зависимостью Антиохии от «греков», то он окончательно сошел на нет в ближайшие годы, последовавшие за выкупом князя Боэмунда III. В 1165–1180 гг. Боэмунд III не помышлял о разрыве с Византией, благо василевс был связан с ним тесными родственными узами, а княжество Антиохийское — спасенное благодаря дипломатической и экономической поддержки империи — так и не увидело «ожидаемого» вторжения ромейских армий. Что касается ропота короля Иерусалимского на зависимость Антиохии от «греков» и ответных упреков василевса в неверности латинян — то они были существенно ослаблены к 1167 г., когда король Амори I принес оммаж императору Мануилу и заключил династический брак с Марией Комниной (о чем мы уже писали выше). Более того, в 1171 г. король Амори, следуя примеру князя Боэмунда III, также совершил путешествие в Константинополь, где лично подтвердил свои клятвы верности василевсу[1587].

Угрозы императора и спасение Антиохии от коалиции враждебных правителей Сирии, Анатолии и Киликии (1172 г.)

Спустя восемь лет после битвы у Харима, в 1171–1172 гг., вмешательство императора Мануила I Комнина вновь уберегло Антиохийское княжество от мощного наступления сарацин. На этот раз на Ближнем Востоке была образована целая коалиция враждебных франкской Антиохии государей — эмира Нур-ад-Дина, его верного союзника — армянского князя Млеха Рубенида и румского султана Кылыч-Арслана II. Объединившись, они чувствовали себя достаточно уверенно, чтобы начать наступление как против Антиохийского княжества, так и против византийской Киликии. Однако этот союз распался благодаря своевременному и решительному вмешательству ромейского василевса. Мануил I Комнин лично прибыл в Малую Азию, приступил там к сбору войск и параллельно — направил Кылыч-Арслану II посольство, запрещая ему, под угрозой войны, атаковать земли сирийских христиан. Как об этом писал Иоанн Киннам: «Азия опять страдала. Нураддин, сатрап Вереи, султан, управляющий Ликаонией (т. е. Румский султан Кылыч-Арслан II. — С. Б.), Мелия, владетель Армении (т. е. Млех Рубенид. — С. Б.), также правитель Анкиры и прочей Галатии, согласились между собой вступить в войну с римлянами. (…) василевс, стоя лагерем близ Филадельфии, думал о том, каким бы образом искуснее отделить друг от друга упомянутых варваров. (…) Василевс отправил к нему (…) посольство со следующим письмом: "Хотя тебе и понравилось в союзе с другими твоими единоплеменниками делать набег на дальние пределы Римской империи, однако же спешно ступай назад. В римском войске ты узнаешь судейского стража, который придет взять тебя не больше как через пятнадцать дней". Получив это письмо, султан содрогнулся в своей душе и, отказавшись от своих затей, заговорил о мире»[1588]. Отказ румского султана от участия в военных действиях привел к распаду направленной против Антиохии коалиции.

«Украсившись этим бескровным трофеем, василевс возвратился в Константинополь; а король Палестинский (Амори I. — С. Б.) и князь Антиохийский (Боэмунд III. — С. Б.), получив о том известие, сделались смелее и, двинувшись на веррейских варваров, нанесли им много вреда»[1589]. Речь, вероятно, идет как раз о походе короля Амори I Иерусалимского и князя Боэмунда III Антиохийского против Млеха Рубенида (1173 г.). Это, безусловно, следует расценивать как одно из наиболее продуктивных проявлений франко-византийского союза, установленного в 1158–1159 гг. Если прямая угроза со стороны императора Мануила I Комнина привела к отказу румского султана от военных действий и распада союза против Антиохии, то последовавший поход Антиохийского князя и короля Иерусалимского против Млеха Рубенида позволил восстановить пошатнувшиеся ромейские позиции в Киликии (равно как и утраченные франкские владения в горах Аманоса). В этом отношении, история, переданная Иоанном Киннамом, и ее связь с походом франков в Киликию (1172–1173 гг.) заслуживает не меньшего внимания, чем постоянно упоминаемая, провалившаяся франко-византийская экспедиция против Египта (1168 г.).

Предоставление средств для выкупа князей Антиохии и знатных франкских пленников. Освобождение Рено де Шатилъона и его миссия в Константинополь (1176–1177 гг.)

В 60–70-х гг. XII в. империя продолжала оказывать и щедрую экономическую поддержку князьям Антиохии. Причем, речь идет не только о предоставлении огромной суммы в 100.000 динаров для выкупа князя Боэмунда III в 1165 г. Спустя двенадцать лет, в 1176 г., император Мануил I Комнин, очевидно побуждаемый просьбами своего шурина и своей супруги Марии Антиохийской, выкупил и их отчима — князя Рено де Шатильона, на протяжении 16 лет томившегося в плену в цитадели Алеппо. Освобождение Рено де Шатильона, а также Жослена III, титулярного графа Эдесского, стало возможным благодаря договору князя Боэмунда III Антиохийского с атабеком Алеппо — Гюмюштекином (правившим от имени малолетнего ас-Салиха, сына Нур-ад-Дина), который остро нуждался в поддержке франков перед лицом все возраставшей мощи Салах-ад-Дина. Однако средства для выкупа князя Рено — за которого была запрошена рекордная сумма в 120.000 динаров — были, очевидно, предоставлены ромейским василевсом. Об этом прямо пишет Михаил Сириец: «жители Алеппо (…) убоявшись, отправили дары князю Антиохии, дабы он стал их союзником. Врата были открыты перед теми князьями, которые долгое время томились в цепях и потеряли уже всякую надежду на освобождение. Наконец, они смогли покинуть Алеппо; граф Триполи был выкуплен за 80.000 динаров[1590]; Жослен, сын Жослена за 50.000; князь Рено за 120.000. Причем вот уже несколько раз золото для выкупа последнего присылали из Константинополя, однако он направлял эти средства для выкупа и освобождения других. Теперь же и он сам получил свободу, вместе с остальными»[1591]. Вскоре после своего освобождения, князь Рено совершил путешествие в Константинополь, во главе посольства иерусалимских и антиохийских франков; он подтвердил договор с империей от имени юного Иерусалимского короля — Бодуэна IV Прокаженного. Тогда же прославленный пизанский ученый-богослов Гуго Этериан, живший в Константинополе, передал через князя Рено свой труд об исхождении Св. Духа, направленный латинскому Патриарху Антиохии — Амори де Лиможу[1592]. Выкуп Рено него последующее посольство в Константинополь вновь приводит к размышлениям о выгодах византийского сюзеренитета для сирийских франков, в том числе и некогда разорявшего Кипр старого князя Антиохийского[1593].

Передача Торса князю Боэмунду III Антиохийскому (1177–1183 гг.)

Одним из последних благодеяний императора Мануила з отношении его франкских вассалов стала передача Тарса — столицы византийской Киликии — князю Боэмунду III Антиохийскому. В связи с этим «даром» василевса нельзя не вспомнить о той напряженной войне, которую князья Антиохии вели с ромеями за города Равнинной Киликии в правление Танкреда и Раймонда де