Голос матушки прозвучал в моей памяти, и его сменил другой — голос отца:

«Шанриз, свет не поощряет вызывающего поведения. Вы девица, дочь моя, а девице не пристало вести себя, подобно сорванцу».

А затем пришел третий голос:

«Что вновь взбрело тебе в голову, сестрица? Твоя матушка будет бранить нас и непременно расскажет одну из своих ужасный историй. Ты же знаешь, как я боюсь этих историй о несчастной девице О».

Милые мои, безудержно любимые родственники, как же сильно я по вас соскучилась! Неужели через каких-то пару часов я сумею прижать вас к своей груди, и вы, наконец, узнаете, что ваша Шанни не сгинула во мраке? Узнаете, что она жива, счастлива и любима, и теперь желает поделиться с вами своим счастьем.

— Боги, — выдохнула я. — Неужто мы наконец добрались…

— Почти, девочка моя, почти, — донесся до меня голос магистра. — Признаться, и я соскучился по вашим родителям. В последний раз я заезжал к ним, когда еще служил при Дворе. Однако состояние наше было тягостным, и я быстро покинул Тибад. Теперь же всё будет иначе. Ох, — я открыла глаза и посмотрела на мага, — надо приготовить успокоительное. Элиен будет сильно взволнована. Бедняжка…

Я отвернулась к окну, но уже не ради видов, проплывавших мимо, мне вновь стало стыдно. Промедление было неизбежно и необходимо, потому что никто не мог предположить, что Танияр появится, когда зашевелится ребенок, и дверь в Белый мир окажется совсем рядом. А потому прежде надо было искать выход из ловушки. И писать родителям я не стала по той причине, что матушка непременно устремилась бы в столицу, и тем выдала всех нас с головой. Уже не удалось бы скрыть, что сестра Дайни вовсе не просто гостья графа Доло. А даже если бы и убедила родительницу ждать моего появления, то она извелась бы еще больше. Лучше было так, в незнании. И все-таки укол совести был отчетливым и сильным.

— Однако успокоительное и вправду может понадобиться, — нарушила я свое молчание. — Матушка — весьма эмоциональна. Если уж с дядюшкой случился приступ, то что станется с ее сиятельством, когда мы вывалим на нее всю правду, даже представить страшно.

— А если узнает, что вы были вынуждены медлить и не сообщили о своем возвращении… — Элькос многозначительно замолчал.

Я согласно кивнула:

— Об этом не стоит говорить. По крайней мере, лучше преуменьшить срок, чем сказать всю правду. Матушка поймет, но прежде будет негодовать, а этого хотелось бы избежать.

А спустя час с четвертью мы выехали на дорогу, ведущую к графскому имению. Вот тут я дернула за шнурок и ненадолго вышла из кареты, как только она остановилась. Мне требовалось выдохнуть, потому что волнение стало и вовсе невыносимым. Нибо и его ришемцы терпеливо ожидали, пока Танияр, негромко ворковавший со мной, успокоит свою супругу, и мы сможем продолжить путь.

— Может, капельки? — предложил магистр, сидевший на подножке кареты.

— Нет, — улыбнулась я, — оставим матушке, благодарю.

К нам приблизился герцог. Он заложил руки за голову и втянул носом теплый воздух, наполненный ароматом подсохшей травы:

— Хорошо, — шумно выдохнув, произнес Нибо, а после посмотрел на меня: — Не могу понять, отчего вы волнуетесь, дорогая. Это вашему супругу стоит тревожиться — он едет знакомиться с тещей. Я вообще не завидую Танияру: два мира, две тещи. На каждый мир по теще — с ума сойти. А вы трепещите, когда трепетать стоит дайну.

— Все-таки вы злыдень, ваша светлость, — усмехнулся Элькос.

— Честь имею, — склонил голову герцог, а после сверкнул широкой улыбкой.

Ткнув его кулаком в плечо, я всё же усмехнулась и поняла, что готова ехать дальше. А спустя еще минут десять я увидела крышу графского дворца. Карета неумолимо приближалась к воротам, и я прошептала:

— Дорогие мои, я совсем близко. Я уже совсем близко…

Глава 23

Тик-так, тик-так, тик-так…

— Ваше сиятельство, ваш повар истинный кудесник! Это чудо, а не десерт, обыкновенное чудо, ах…

Ее сиятельство графиня Элиен Тибадская с присущим ей отточенным изяществом чуть склонила голову и произнесла с такой же отточенной вежливой, но все-таки прохладной улыбкой:

— Благодарю, госпожа Каммид, вы чрезвычайно любезны.

Подобная учтивость и тон могли бы сказать многое, если бы женщина, сидевшая в гостиной графского дворца, умела понимать скрытые знаки. Я понимала, и потому ясно видела, что визитеры тяготили матушку, однако она была воспитанной дамой, а потому этикет блюла и ни за что не позволила бы впрямую указать на свое истинное отношение. И я полностью разделяла настроение ее сиятельства, потому что, увы, всё еще оставалась совершенной чуждой госпожой Таньер, которую вместе с остальными своими спутниками привез магистр Элькос.

Возмутительно, но факт, та самая встреча, о которой я грезила, всё еще не состоялась. Семейная чета Каммид — тибадские помещики, уже находилась во дворце с визитом, и нам пришлось хранить свою тайну. И поначалу я в этом нашла даже некий положительный момент. Во-первых, у меня было время унять волнение, а во-вторых, я даже нашла забавной возможность немного пошалить — познакомиться с родителями и их родственниками, как некая спутница друга семьи Тенерис.

Однако миновало два часа, а ничего так и не поменялось. Помещики пребывали в восторженном настроении, расхваливали графиню, графа, дворец, снова графиню, повара, опять графиню, деяния графов Тибадских и, конечно, же графиню. Госпожа Каммид усердствовала особо, и у меня было стойкое ощущение, что помещики желают что-то себе выторговать. Уж больно искрящийся фонтан разливался по гостиной, куда мы все дружно переместились после столовой. Сюда же подали десерт.

И пока гости их сиятельств исходили на выражение восторга и почитания, я украдкой рассматривала матушку. На первый взгляд она совсем не переменилась, но вскоре я заметила и лучики морщинок, и скорбно опущенные уголки губ, но более всего меня потрясла седая прядь, протянувшаяся от виска и исчезнувшая в строгой прическе. При виде этой прядки, у меня защемило сердце, потому что было понятно, что выбелило волосы ее сиятельства. Мне безумно хотелось тут же подойти и обнять ее, но госпожа Таньер не имела на это никаких оснований, и я осталась наблюдать издалека.

Его светлость вскорости после нашего появления покинул общество, сказавшись уставшим, и удалился в выделенные ему покои. Магистр и Танияр остались рядом со мной. И если Элькос, как старый друг, и не собирался прятаться в комнатах, то мой супруг составил мне компанию и пока наблюдал за происходящим, заодно ненарочито рассматривая убранство дворца.

— Красиво, — сказал он, пока моя