Однако за прошедшее время я так и не увидела ни батюшки, ни сестрицы с мужем и их отпрысков. Его сиятельство, как ответила на вопрос мага графиня Тибад, отбыл по делам графства еще утром. А графы Гендрик гуляли в саду. Я бы тоже отправилась туда с превеликим удовольствием, но чета Таньер только прибыла, еще толком не познакомилась с хозяевами и потому не могла отправиться в сад, пока ей этого не предложили.

О нет, мы не сидели, в молчании наблюдая за чужой беседой, да и матушка не допустила бы этого. Этикет требовал уделить каждому гостю равное время, чтобы никто не посчитал себя обделенным и не заскучал. Она задавала полагающиеся вопросы, выслушивала ответы и изображала тень соответствующих ответам эмоций. Вопросительно приподнимала брови, вежливо улыбалась, пару раз показала удивление, когда госпожа Каммид что-то рассказывала ей.

Элькосу, когда он заговаривал, ее сиятельство улыбалась с большей теплотой и отвечала охотней. Однако обсудить что-то более личное пока было невозможно, и их беседа тоже оставалась светской и несколько натянутой.

— У вас любопытный акцент, господин Таньер, — неожиданно произнесла матушка, обратившись к зятю. — Я никогда не слышала языка Лангранда, и потому акцент показался мне любопытным. Прошу меня простить, если мои слова показались вам оскорбительными или бестактными, я вовсе не желала вас обидеть.

— Я не обижен, ваше сиятельство, — улыбнулся Танияр. — Каким же вам кажется мой акцент?

— О, — матушка взмахнула рукой, — я не сумею его передать. Попросту отметила, потому что ваша супруга говорит совершенно без акцента. И не знай я прежде, что вы оба подданные Лангранда, то решила бы, что госпожа Таньер уроженка Камерата. Или же я верно поняла?

— Мой учитель языков был уроженцем Камерата, — ответила я.

— Ах вот в чем отгадка, — покивала графиня. — И каково же в Лангранде? Признаться, я совершенно ничего о нем не знаю, даже местоположения. Это где-то на южных рубежах Камерата, раз его светлость знаком с вами?

— Не совсем, — сказала я. — Но мой супруг бывал в Ришеме, там и сошелся с его светлостью.

— О, разумеется, — вежливо улыбнулась матушка. — Простите мне мое любопытство.

— Дорогая, вам не за что извиняться, — отозвался магистр. — Позже вы узнаете об этой замечательной паре много больше, я даже уверен, что они придутся вам по сердцу.

— Правда? — ее сиятельство проявила толику любопытства и неспешно кивнула: — Что ж, у нас будет время познакомиться ближе.

— А мы приглашаем вас всех в наше поместье! — воскликнула госпожа Каммид.

— Были бы весьма рады, — поддержал супругу господин Каммид.

— Благодарю, — ответила моя родительница, — при случае наведаюсь к вам, как уже обещала.

— И я благодарю за нас с супругом, — отозвалась и я, — однако вынуждена отклонить приглашение. К сожалению, мы здесь ненадолго.

— Ах, как жаль, — взгрустнула помещица. Впрочем, мы были ей неинтересны, потому этой грусти я не поверила.

И разговор продолжился. Я перевела взгляд на часы, висевшие на стене, и испытала раздражение. Прошло еще полчаса, но чета Каммид, похоже, и не собиралась покидать дворец. Да и батюшка так еще и не вернулся, как не объявились Амберли с супругом. И я вдруг поняла, что злюсь, и злюсь на всех подряд… кроме Танияра, ну и магистра, конечно. А вот на Ришема сердилась. Подумайте только, пока мы тут выжидаем отъезда помещиков, так не вовремя заехавших в гости, его светлость ни о чем не волнуется и не переживает. Неслыханно!

Впрочем, это было от досады, всё более одолевавшей меня. Мне хотелось открыться, хотелось увидеть искренние чувства матушки, а не эту маску светской дамы. А еще хотелось быть собой и обнять родительницу и не лгать ей в глаза, продолжая поддерживать легенду, потому что открыться не было никакой возможности, а на вопросы отвечать приходилось.

Не знаю, сколько бы еще я так мучилась, если бы дверь в гостиную не открылась, и не вошли Элдер и Амберли. Детей с ними не было, но это было понятно. Сейчас во дворце присутствовали гости, к тому же малознакомые и вовсе незнакомые люди, и этикет запрещал пускать детей туда, где велась чинная беседа. Их могли пригласить лишь для того, чтобы поздороваться, а после выпроводили бы к нянькам. Да и то только мальчиков, девочек являли только гостьям.

И пока Танияр и магистр с господином Каммидом встали, чтобы приветствовать вновь прибывших, особенно даму, я впилась жадным взглядом в лицо сестрице. Элькос, как общий знакомец, представил чете Гендрик моего супруга, а после и меня. Дайн с галантностью салонного завсегдатая склонился к руке Амбер, а я протянула свою Элдеру, продолжая выдерживать этикет.

— Весьма рад, — учтиво произнес Элдер.

— Благодарю, — улыбнулась я, и он отошел к супруге.

Беседа немного оживилась. Матушке остались помещики, а мы соединились в кружок из пяти человек. Впрочем, мы с Танияром по-прежнему отвечали, лишь когда к нам обращались, да и его сиятельство граф Гендрик не усердствовал, но он никогда и не слыл болтуном. Элдер рассматривал то меня, то Танияра, а Амбер щебетала с магистром, расспрашивая его о жизни столицы.

— Госпожа Таньер, — несколько резко позвал меня супруг сестрицы.

Я подняла на него удивленный взгляд, а после улыбнулась, готовая внимать. Однако его сиятельство не спешил продолжить, но смотрел на меня пристальным взглядом.

— Что вы желали сказать? — напомнила я.

Элдер на миг закусил губу, а затем спросил, как мне показалось, первое, что пришло на ум:

— Стало быть, вы прибыли из Лангранда?

— Да, — кивнула я и вдруг добавила: — Мы прибыли издалека.

И вновь он промолчал, только продолжал рассматривать меня. Почувствовав себя неуютно, я отвернулась, а когда снова поглядела на графа, он, склонив голову к плечу, как делал это много раз во время занятий живописью, смотрел на меня, чуть прищурившись. И сердце мое вдруг взволнованно забилось — неужто узнал?! Единственный, несмотря на маску, узнал! Хотя почему нет? Элдер — художник, и рисовал меня множество раз, в разных ракурсах, позах и с различными эмоциями. А если и не узнал, то хотя бы заметил нечто знакомое… Возможно.

— Мой дорогой, — послышался голосок Амберли, — вы ведете себя странно.

— Что? — его сиятельство казался рассеянным, но вот взор его прояснился, и Элдер переспросил: — Что вы сказали, дорогая?

— Вы ведете себя несколько неприлично, — ответила сестрица.

На моих губах вдруг сама собой появилась улыбка — достойная воспитанница баронессы Тенерис! И интонация моей матушки. Любопытно, а своим детям сестрица рассказывает про девицу О? Не удивилась, если бы так и оказалось. Амбер даже держалась, как графиня Тибадская.