– Ну и почему? – нахмурился Огнев.

– Потому что вы все рабы слова «мое!». Вот так, свосклицательным знаком. От вас ушла любимая женщина? Вы кричите: «Караул! Воры!Мое отбирают! Имущество – вернуть, вора – примерно наказать». То есть убитьсоперника или покалечить его. Некоторые, правда, наказывают не вора, анепослушную вещь, которая позволила себя украсть. Из ревности ведь убивают нетолько соперников, но и неверных возлюбленных, то есть наказывают их. Тожедовольно абсурдно, вы не находите? У вас украли кольцо с бриллиантом, воранашли, похищенное вернули, и вы по этому кольцу – кувалдой, кувалдой, дапотяжелее. А ведь могли бы носить его на руке и радоваться.

Следователь не сдержался и хихикнул.

– Вы улыбаетесь? – продолжал Филановский. –Значит, вы начали меня понимать. А как нас к этому мировая литература приучает!Испокон веку, описывая любовную сцену, принято употреблять слово «обладание».Вы этим словом пользуетесь и искренне в него верите: ну а как же, раз обладаю –значит, мое, я хозяин, попробуй отними. Я уже давным-давно понял, что в этоммире мне действительно принадлежит очень немногое: мои мысли, мои чувства, моипоступки, моя жизнь. Все остальное в любой момент может от меня уйти, и это совершеннонормально. Костюм может прийти в негодность, и я больше не смогу его носить,машина может развалиться, и на ней нельзя будет ездить, квартира может сгореть,и никакие сертификаты на право собственности тут не помогут. Право есть, асобственности нет. Только мои мысли и чувства никуда не денутся, они со мной,пока я жив, и уйдут одновременно со мной. Так что поверьте мне, ВикторЕвгеньевич, Катерину я не ревновал.

И почему-то в этот момент следователь Огнев ему поверил. Ноотпуск неумолимо приближался, и необходим был реальный подозреваемый, а ещелучше – обвиняемый.

– Вы меня убедили. А ваш брат придерживается таких жевзглядов?

– О нет, – Филановский негромко рассмеялся, –Саша – яркий представитель большинства, он думает и чувствует, как все. Только камикадземожет попытаться отобрать у него то, что мой брат считает своим.

– Значит, ему чувство ревности присуще?

– Конечно.

– Ну а если допустить, что у него все-таки был роман сЕкатериной Шевченко, но она решила – опять-таки, я только предполагаю, –что с вами ей будет лучше, и решила эти отношения прекратить. А? Она вас необманывала, Александр действительно приставал к ней, он хотел вернуть ее, а оназаявила, что между ними все кончено… Реально? Как вы полагаете?

– В принципе – да, – кивнул Андрей, – но естьдва обстоятельства. Саша никогда не стал бы отбивать у меня женщину, я вам ужеговорил об этом. И он не стал бы убивать.

– Вы не можете этого знать, – сухо заявилследователь. – Никто не может знать, что на уме у другого человека. А высами только что сказали, что только камикадзе может попытаться отобрать у негото, что он считает своей собственностью. Ваш брат своего просто так не отдаст.У него в большей степени, чем у кого бы то ни было, была возможность похититьоружие, он прекрасно знал о халатности работников охраны и легко мог улучитьмомент, когда в помещении дежурной смены никого нет и пистолет оставлен безприсмотра. И у него нет алиби. Он уехал из клуба около половины первого, приэтом почему-то отпустил водителя, хотя сам был не вполне трезв, и появился ваэропорту только в пять утра. Где он был все это время? Нет ни свидетелей, нидоказательств.

Огнев, выкладывая свои козыри, очень надеялся, что АндрейФилановский немедленно кинется защищать брата, то есть начнет давать показания,которые можно будет проверить и убедиться: убийство совершил именно Александр.Или Андрей. Хотя в последнее следователю уже верилось с трудом. ВикторЕвгеньевич вполне допускал мысль о том, что директор издательства, узнавзаранее о задержке рейса, никому, в том числе и жене, об этом не сказал,водителя благоразумно отпустил и рванул к бабе, дабы с приятностью провестинеожиданно образовавшиеся четыре часа бесконтрольной ночной свободы. СамАлександр Владимирович утверждал, что спал в машине, припарковавшись где-то врайоне станции метро «Каширская», но никаких свидетелей этому Олег Баринов покане нашел. Кому, как не родному брату, знать имя этой любовницы! Вот сейчасАндрей ее назовет, Баринов к ней поедет и тряхнет как следует, глядишь – ивыяснятся какие-нибудь пикантные подробности, например про связь директораиздательства с убитой Катей Шевченко, или про его крутой нрав и бешенуюревность, или про наличие пистолета…

– Ладно, – вдруг произнес АндрейФилановский, – хватит. Время позднее, вам пора домой. Записывайте: япризнаюсь в убийстве Екатерины Шевченко.

Огнев затряс головой, словно пытался сбросить наваждение.

– Вы – что?

– Я признаюсь, – и снова безграничное терпениепоявилось на лице Филановского. – Я ее убил. Застрелил.

– Но почему? – следователь все еще неверил. – Зачем?

– Из ревности.

– А как же то, что вы мне тут рассказывали? Проревность, про ошибки цивилизации? Значит, это все – пустые слова?

– Видите ли, Виктор Евгеньевич, правильно думать – не означаетправильно чувствовать. Это еще одна ошибка, еще одна подмена понятий. Правильнодумать легко, мыслями можно управлять. Правильно чувствовать куда труднее, и яэтому не научился. Что ж вы не пишете ничего?

Огнев придвинул к себе клавиатуру компьютера и резвозащелкал клавишами.

– Надо же, – вздохнул он, автоматически впечатываяреквизиты в готовый бланк протокола, – а ведь я вам почти поверил.

– Еще одна ошибка, – усмехнулся Филановский.

* * *

В этот вечер оперативник Олег Баринов еще ничего не знал опризнании Андрея Филановского в убийстве, поэтому добросовестно выполнялзадание следователя найти концы истории с попыткой изнасилования, случившейсяоколо двух лет назад. Первым делом он отправился в школу, в которой Филановскийпериодически арендовал помещение для своих семинаров. В школе ему факт арендыподтвердили, но сказали, что семинары Филановского проходят здесь только впоследний год, раньше он проводил их где-то в другом месте. В каком?Неизвестно. А как организовывалась финансовая сторона этих семинаров? Билетыпродавались или желающие послушать сдавали деньги непосредственно Филановскому?

– Нет-нет, – сказали Олегу, – перед началом,примерно за час, перед дверью класса начиналась продажа билетов, все честь почести.

– И что же, Филановский сам билетами торговал? –недоверчиво спросил Баринов.

– Ну зачем же. У него была помощница, знаете, такая… изпреданных поклонниц, вот она этим и занималась.

– Имя ее знаете? Как мне ее найти?

– Да, вот тут у нас записано…

Это и было то, к чему так стремился Олег. Найти человека,который давно сотрудничает с Андреем Филановским. Этот человек наверняка многознает, а уж вытрясти из него информацию оперативник как-нибудь сумеет.