– Ненормально, – согласился Баринов, хотя на самомделе ничего особенного в таком положении не видел. Он тоже ни разу вместе сженой не отдыхал, правда, женат Олег был всего год. Однако же перспективапередачи дела другому следователю его отнюдь не радовала, и надо былопопытаться найти аргументы, чтобы разубедить Виктора. – Витя, если тызакроешь Александра Филановского, его адвокаты тебя с какашками съедят, меняпредупредили. Знаешь, какие мне фамилии называли? Я чуть со стула не упал. Ивсе у него в дружбанах ходят. Тебе нужны эти неприятности?

– Мне отпуск нужен, – упрямо набычилсяследователь.

– А мне нужно красивое и оперативное раскрытие. НуВить, ну будь человеком, а? Ведь сам же понимаешь, что Александр Филановский –версия тухлая. С его-то деньгами и возможностями он уж как-нибудь нашел бы себеоружие, а не стал бы тырить его в собственном издательстве. И потом, яразговаривал с начальником службы безопасности издательства, она директоразнает с детства, так вот она уверенно показывает, что у братьев никогда не былони единого конфликта из-за баб. Ни разу такого не случалось, чтобы им одна и таже баба понравилась. У них вкусы разные. Вить, я вчера весь день с людьмиразговаривал, потом всю ночь информацию сортировал, так и эдак прикидывал.Филановского подставили, это точно.

– Которого? – хмуро буркнул Огнев. – Сожителяпотерпевшей или директора издательства?

– Да обоих же! Сожитель – первый подозреваемый,директор – второй, потому что потерпевшая их связывает. С одним она жила,другому глазки строила. Классический треугольник. Замажь дерьмом одного брата –автоматически оказывается замазанным и второй.

– Но для этого, дорогой мой Олег, нужно, чтобы об этомтреугольнике знал убийца. У человека должен быть собственный мотив напакоститьодному из братьев или обоим сразу, это раз, он должен знать о том, что междубратьями мотыляется красивая бабенка, это два, и у него должна быть возможностьпохитить пистолет, это три. Ты гарантируешь, что в течение шести дней вычислишьтакого человека? Нет, шесть дней много. Даю четыре. Мне еще нужен резерввремени, чтобы в случае чего выкинуть какой-нибудь фортель и передать дело. Зачетыре дня управишься?

– Ну и сволочь ты, Витя, – горестно вздохнулБаринов.

– Сволочь, – с явным удовольствием подтвердилследователь. – И уж если ты так рвешься в бой ради красивого иоперативного раскрытия, то не забудь о ревности. У нас еще есть жена АлександраФилановского и его брошенная любовница, которая, между прочим, тоже, какизвестно, рыдала на вечеринке. Черт, не уголовное дело, а сплошные бабы,рыдающие от неразделенной любви к директору издательства. Сколько человек стобой по этому делу работают?

– Трое.

– Кто старший?

– Ну я. И что?

– Да ничего, Олежка, ничего. Дели работу-то. Господьвелел делиться, как говаривали братки времен поголовного рэкета. Не тащи всесам, ты ж надорвешься. У нас пять версий: Андрей Филановский, АлександрФилановский, оба брата, бабская ревность и подстава, тебе все пять не потянутьодному. Уйми честолюбие, дай ребятам поработать.

Совет, который дал следователь оперативнику, был совершенноправильным, но абсолютно бесполезным. Унять честолюбие Олега Баринова не могникто, в том числе и он сам. Он так давно мечтал о лаврах победителя, о том,как раскроет громкое убийство сам, без помощников, как в кино. И вот теперьволею счастливого случая у него появилась такая возможность, ибо он оченьрассчитывал на помощь и поддержку Антона Тодорова, хорошего сыскаря в прошлом иобладающего огромным массивом информации в настоящем. Конечно, по большомусчету, это будет не единоличное раскрытие, но ведь в отделе никто не узнает проТодора… А вся слава достанется ему, Олегу Баринову.

* * *

Следователь Огнев все никак не мог отделаться от ощущения,что фамилию Филановского он уже слышал раньше. Промаявшись почти до концарабочего дня, он все-таки не выдержал и зашел в соседний кабинет к коллеге.

– Тебе фамилия Филановский что-нибудь говорит?

– А это кто? – спросил коллега, не прерываясосредоточенной работы на компьютере.

– Директор издательства «Новое знание». Слыхал о таком?

– А как же, – коллега оторвался от экрана,протянул руку к висящей на стене полке и снял оттуда затрепаннуюкнижицу. – Вот, настольная книга следователя. Словарь блатной музыки. Утебя небось тоже такой есть. Это «Новое знание» еще в начале девяностых однимиз первых стало издавать словари уголовного жаргона. А тебе зачем?

– Да так, – смущенно пожал плечами ВикторЕвгеньевич. – Он у меня по делу проходит, а фамилия кажется знакомой.

– Ну, в телевизоре, наверное, слышал, я пару раз егоинтервью смотрел.

– Нет, я не видел… Где же я про него слышал-то? Может,в газете читал? Вот ведь засело в голове. У кого бы еще спросить?

– Сходи к Мыколе, – посоветовал коллега. – Унего не память, а мусоросборник, он там всякую нечисть годами хранит.

Огнев совет оценил по достоинству. Николай Пилипенко,которого в прокуратуре звали не иначе как Мыколой, обладал феноменальнойпамятью, но почему-то только на имена и даты, которые не касалисьнепосредственно его самого. При этом он мог совершенно забыть о дне рождениятещи или о том, что обещал кому-то позвонить.

Мыколу Огнев отыскал в буфете: помимо феноменальной памяти,советник юстиции Пилипенко обладал еще и феноменальным аппетитом, граничащим спрожорливостью.

– Филановский? – Мыкола наморщил лоб и завел глазак потолку, несколько секунд сосредоточенно дожевывал кусок куриной ноги, потомвзгляд его просветлел. – Было дело, года два назад. Скандальная история.Этот Филановский какие-то заумные теории развивал, лекции читал…

– Погоди, – прервал его следователь, – ты окаком Филановском говоришь? Об издателе?

– Нет, издатель – это брат, не перебивай. Так вот, наФилановского заяву написали, обвиняли в попытке изнасилования. К нему налекции-то в основном женщины ходили, причем самого разного возраста и семейногоположения, мужиков совсем мало было, и девки, которые помоложе, поголовно внего влюблялись. А он этим и пользовался, крутил ими как хотел. Короче, –Мыкола ножом и вилкой аккуратно отделил от кости последний кусок мяса иотправил в рот, – с одной девицей он обломался, думал, что дело уже намази, а она – в отказ и заяву написала. Ну, тут как раз брат-издательнарисовался, со следователем общий язык быстро нашел, и дело замяли. В прессуничего не просочилось.

– А ты откуда все это знаешь?

– Так из Интернета. Туда-то успели слить. Правда,братец-издатель и там постарался, денежек дал – и все убрали, но дня трипровисело.

– Спасибо, Мыкола, – задумчиво проговорил ВикторЕвгеньевич.

Значит, Андрей Филановский, в принципе, способен проявитьагрессию по отношению к женщине, особенно если что-то пошло не так, как емухочется. Мог ли он, поссорившись с подругой, застрелить ее? Да запросто!Правда, для этого нужно, чтобы ссора случилась раньше, чем он украл пистолет, аполучается, что пистолет пропал перед корпоративной вечеринкой в клубе, апоссорился он с Екатериной Шевченко уже после, когда они возвращались из клубадомой. Так, во всяком случае, утверждает сам Филановский, а у Шевченко теперьуж не спросишь. Может быть, та ночная ссора была всего лишь продолжениемконфликта, который начался раньше, накануне или вообще несколько дней назад? Вэтом надо покопаться.