– И ты подводил архиепископа к ошибке с того момента, как мы приехали в трактир в ночь нашей встречи?

– По правде говоря, поначалу вы меня просто немного забавляли. Бойцы сопротивления, да, я сразу это увидел, но вы не представляли опасности. Вы даже подумать не можете, как скучно быть единственным или почти единственным, кто знает решение проблем, которые есть абсолютно у всех. Почему так много страданий? Что мы сделали с Богом? Ну, вы поняли. Правда, после того, как за день до нашего отъезда на озеро эта девица вынула перо херувима, правила немного изменились. Для начала я привел вас к вуивру.

– Ты понял, что херувимы наблюдают за нами.

– Должен сказать, что это меня заинтриговало. Как только я остался один, оставив вас у озера, я вызвал их, и мы договорились помогать друг другу, поскольку у нас была одна и та же цель.

– Какая цель? – спросил Энндал.

– Разумеется, конец архиепископа.

Брисеида поискала в памяти некоторые из обменов между херувимами, которые она запечатлела на страницах своего блокнота:

…Брисеида должна чаще уходить, чтобы найти Бенджи, сообщить ему новости, пусть он позовет ее…

…Энндал – беспокойный элемент, он может быть нам полезен. Им становится страшно, они почти готовы. Пришлите горгулий сегодня вечером для последнего рывка…

…готовятся к отправке на озеро. Они еще не выяснили, как туда попасть, но нашли ключи, которые могут их туда привести…

Херувимы побудили их отправиться на охоту за вуивром, чтобы они смогли узнать историю Ольхового короля, а затем помогли им завершить постановку… с единственной целью – чтобы архиепископ совершил ошибку?

– Чего хотят херувимы? – спросила Брисеида, не решаясь встать из-за стола, прежде чем ответить. – Почему они хотели избавиться от архиепископа?

– Мы с херувимами не сидим, как подружки за чашкой чая, чтобы поговорить о своих маленьких проблемах и поплакаться о своей судьбе. Я не знаю, какова их мотивация, и меня это не волнует.

– Но если подумать, то можно догадаться, не так ли? – сказал Энндал.

– Херувимы страшно боятся, что их обвинят в правонарушениях, – заметила Брисеида. – У них должна была быть очень веская причина, чтобы рискнуть и помочь нам. Гораздо весомее, чем простое сведение счетов. И если бы их единственной целью было заманить архиепископа в ловушку, они бы уже избавились от нас, не так ли?

– Правда, я признаю, что даже после всех ваших глупостей у херувимов, похоже, большие планы на вашу маленькую группу… Но кто знает почему! И тем не менее вы не даете нам покоя! Даже не в состоянии самостоятельно записаться для участия в турнирах или найти доспехи, клянусь! Вы же слишком хорошие, я должен был сделать все за вас!

– Ты прекрасно знал, что только я смогу надеть доспехи рыцаря де Гонзага… Ты сделал это специально.

– Он не мог ничего поделать, если его друг был невысокого роста, – заметил Эней. – Если только… Де Гонзаг не был твоим другом?

– О да, очень хороший друг, запертый в шкафу! Не паникуйте, он много выпил, и мы найдем его к завтрашнему утру. С кучей клопов…

– Почему ты хотел, чтобы я сыграла роль рыцаря? – спросила Брисеида.

– Потому что я знал, что мой отец – единственный рыцарь, у которого сын в боевом возрасте и который еще не нашел себе соперника. Энндал никогда не смог бы победить его в поединке! Бедный оруженосец, не имеющий опыта, противостоит одному из величайших рыцарей королевства! Вы мечтали, идиоты, у него не было ни единого шанса! У меня чуть не случился сердечный приступ, когда херувимы рассказали мне о вашем плане!

– Конечно, херувимы разговаривали именно с тобой.

Эти предложения она записала в своем блокноте: предупредите Альфу, что они намерены освободить вуивра следующим образом… Брисеида думала, что херувимы хотят предупредить архиепископа, чтобы он поставил преграду на их пути, но вместо этого они хотели, чтобы Теобальд исправил их ошибочный план…

– Только химера могла победить великого Бодуэна Эбрара и обеспечить нам завершение истории об Ольховом короле, – продолжал Теобальд. – Поэтому я устроил так, чтобы один из херувимов занял место в твоем теле.

– Потому что у меня было их перо… Но откуда ты знал, что я запихну его в доспехи?

– Я должен был подтолкнуть тебя. Я оказал на тебя давление в шатре, чтобы заставить тебя принять решение.

– Статуя Девы Марии – твоих рук дело.

– Одна из моих химер.

– У тебя также были союзники среди людей, я полагаю? – спросил Менг. – Бета-Элита Каркасона, которая решила остаться верной тебе даже в присутствии архиепископа.

– Опять в точку. Хотя я бы не назвал это настоящим выбором. Бета-Элита Каркасона знает меня, они понимают, на что я способен. Они знали, что я добьюсь своего и что им в Каркасоне будет не так уж хорошо жить, когда архиепископ уйдет с дороги, и если они не встанут на мою сторону с самого начала.

– Кто Беты? – спросила Брисеида. – Твой дед-сенешаль? Инквизитор?

– Инквизитор наверняка, – вздрогнула Лиз. – У меня была самая ненавистная ночь в моей жизни. То, что он поместил в меня… это было…

– Кричащий дух. Инквизитор не имеет к этому никакого отношения, я послал его к тебе. Я хотел предупредить архиепископа перед кульминацией шоу, чтобы добавить немного остроты. Инквизитор и мой дед – всего лишь марионетки, они ничего не знают о Цитадели.

– Конечно… – задыхалась Брисеида, перебирая в памяти. – На площадке для поединков мне показалось, что я вижу, как архиепископ смотрит на сенешаля, когда из горла Лиз вырвался ревун. Но он был в ярости не на него, а на тебя, ты сидел рядом с ним… Потом он ушел со своими людьми… Он последовал за Уголином Попьяном в тюрьму инквизитора. Поверил ли он в ложный план, который Энндал распространил благодаря Уголину? Верил ли он, что мы смогли найти его историю в Цитадели?

– Уголин Попьян действительно находится под постоянным наблюдением, потому что он – архетип. Но он тоже из Каркасона, поэтому на него положил глаз один из моих людей. Архиепископ Дю Мулен никогда не слышал о вашем лживом плане. Он отправился в тюрьму, потому что надеялся, что херувимы помогут ему прервать мою инсценировку. Естественно, когда он понял, что херувимы встали на мою сторону, он был не слишком доволен… Поэтому он отправил всех химер, каких только мог, на луг, где проходили поединки, чтобы остановить историю, но она уже шла полным ходом, его химер было недостаточно, чтобы остановить происходящее.

– И у херувимов не было причин опасаться, что архиепископ поддастся на наш шантаж и осудит их от нашего имени, поскольку архиепископ даже не знал о нашем лживом плане.

– О, херувимы волновались. Я не понимаю, что могло их так встревожить, когда они услышали ваши нелепые планы, но они все были расстроены, мне пришлось хорошенько встряхнуть их, чтобы они пришли в себя. Действительно, это было абсурдно, даже если бы архиепископ подчинился вашему шантажу и сообщил о херувимах в Цитадель. В какой ошибке он мог бы их обвинить?