р а б о ч и х  с ящиком. М э р и е ш  и  О л а р и у им помогают.

(Направляется к ящику; он устроен таким образом, что его боковые дверцы раздвигаются и тогда виден художественно выполненный макет гидроцентрали.) Товарищ Стоян! От имени рабочих нашего уезда, которым выпала честь участвовать в строительстве этого грандиозного сооружения социалистической эпохи, разрешите преподнести вам этот скромный макет как знак признательности за вашу бескорыстную помощь…

С т о я н (подходит к макету). Помолчи, Тиби. Помолчи…

Медленно гаснет свет. Луч прожектора падает на макет. Слышно, как с ревом бьется вода о плотину. Раздается многоголосое «ура!».

З а н а в е с.

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

На сцене одна декорация: холл Дома приезжих. Много свободного пространства. Оно нужно для сцен-воспоминаний, ретроспекций. Все сгрудились возле макета: рассматривают его, обсуждают. Один  О л а р и у  забился в угол, будто почувствовал, что не имеет права участвовать в общем разговоре. Стоян заметил это и направился к нему.

С т о я н. Как жизнь?

О л а р и у. Работаю.

С т о я н. Я ведь спросил — как жизнь?

О л а р и у. И что вы хотите услышать в ответ?

С т о я н. Разве ты обязан отвечать то, что я хочу услышать? Я просто спросил: как жизнь… (Пауза.) Должно быть, мы слишком связаны с нашей жизнью, трудно взглянуть на нее со стороны…

О л а р и у (глухо). А что интересного в моей жизни? Стоит ли рассматривать ее со стороны? Что это — камень? Река? Картина? (Пауза.) И запомни, когда бы я тебе ни понадобился… В любом месте, в любом качестве — с оружием в руках, с метлой, которой метут улицу…

С т о я н (тихо). Думаешь, мне было легко? Думаешь, что меня все устраивало? А что было делать? Поделиться с вами своими сомнениями или взять ответственность на себя? И расплачиваться жизнью, бессонными ночами… Угрызениями совести… (Резко поворачивается к остальным, кричит.) Думаете, мне было легко? Так вы считаете? А сейчас я должен смотреть на этот макет — надо же столько денег на него ухлопать!.. — и убеждать себя «Ты не зря прожил жизнь!»

П е т р е с к у (тихо). Павел… Не стоит…

С т о я н (кричит). Нет, стоит! Стоит! Стоит! (Глубоко взволнован.) Была разруха и нищета… Саботаж, спекуляция, безграмотность… Мне было тяжело, тяжелее, чем в подполье. Там все было просто — мы и они лицом к лицу. Когда мы взяли власть в свои руки, надо было доказать, что мы не стремимся к благополучию, не стремимся повыгоднее устроиться… А мы так мало знали! Но не имели права в этом признаться или заявить, что мы чего-то не можем… Это был вопрос политический. Район наш был бедным, отсталым… (Петреску, почти с ненавистью.) Ты сам мне рассказал об этом проекте, ты! А не кто-нибудь другой… Еще в тюрьме!

П е т р е с к у (спокойно). Это был мой дипломный проект. Экзаменационная комиссия сочла меня не вполне нормальным.

М а н у. Проект, вычерченный на бумаге, — это одно, его реализация — другое…

С т о я н (резко поворачивается, словно хочет ударить). Иди ты!.. Голое место… Камни… Козы… Крестьяне грязные, вшивые, слепо верящие в бога… Ах да, кстати. Остатки старой римской дороги. Что вы с ней сделали?

М а н у. Согласно приказу товарища Думы, я обнес ее железной решеткой…

Свет гаснет.

Отдельные детали декорации создают впечатление пустынного пространства. Какие-то камни — остатки римской дороги. С т о я н, П е т р е с к у и стройный молодой человек, Д у м а.

С т о я н. Римские солдаты были чертовски опытными строителями. Сменились общественные формации, умерли миллионы людей, а эти камни и сегодня бросают нам вызов…

П е т р е с к у. Нам неизвестен состав раствора, который использовали римские строители. Когда я был студентом, мечтал проникнуть в его секрет…

Д у м а. Да ну его к черту, этот раствор! Давайте посидим немного, чувствуете, какой здесь воздух?

С т о я н (поднимает воображаемый стакан). Ну, за нашу стройку! Слишком долго мы были пастухами, страной преимущественно сельскохозяйственной… Теперь у нас нет выбора: или построим, или околеем! Третьего не дано!

П е т р е с к у. В принципе ты прав.

С т о я н. Знаю, дорогой, что ты хочешь сказать: практика покажет… Так давайте наоборот, мы ей покажем…

П е т р е с к у (после паузы). Павел, ты не должен был брать на себя эти обязательства перед партийным руководством… Тогда, в тридцать седьмом, в Жилаве{93}, после жарких споров… Теперь это похоже на авантюру…

С т о я н. Ты Энгельса читал?

П е т р е с к у. Представь себе, читал.

С т о я н. Так вот, Энгельс пишет где-то, что мы, коммунисты, — самые великие авантюристы: хотим изменить мир.

П е т р е с к у. Павел, давай прибережем громкие слова для другого случая. Социализм — это наука, точный расчет, а не пустые слова… У нас нет средств, нет машин. Сроки сдачи взяты с потолка. Каких-то два года!

С т о я н (спокойно). На областном бюро этот вопрос обсудили, и нас поддержали.

П е т р е с к у. Ну и что! Почему я, ученый, должен подчиниться решению людей, которые не умеют извлекать квадратный корень?

Д у м а. Петре, тебе не стыдно?

П е т р е с к у. Пройдет год, и нам придется клянчить кредиты, дотации… Где мы возьмем рабочие руки?

С т о я н (хлопает рукой по камням). А римляне где их брали?

П е т р е с к у. Сравнение не подходит — у римлян были рабы.

С т о я н. Иди ты! Ну вот что. К счастью, я — не диктатор и не принимаю в одиночку решения. Эх, Петре, черт бы вас побрал, интеллигентов… со всеми вашими сомнениями. Ты готов угробить собственный проект, юношескую мечту!.. Был у меня один приятель, увидит, бывало, красивую бабу и давай хвастаться: «Ух, что я с ней сделаю…» А как только дело дойдет до постели, сразу в кусты… Вот та-ак. Какой сегодня день?

Д у м а. Вторник.

С т о я н. В пятницу. В пятницу мы все обсудим на бюро… (Глухо.) В последний раз…

Небольшой зал заседаний. Густой табачный дым. Л ю д и  устали, видно, заседание длится долго.

М а н у. Эта величественная стройка обогатит нашу область новыми кровеносными артериями, электрическим светом, станет очагом культуры.

Н и к и ф о р (торжественно). Лампочкой Ильича…

С т о я н (раздраженно). Дед Никифор, не прерывай, пожалуйста, а то мы до послезавтра не кончим…

М а н у. А с политической точки зрения это прямой удар по буржуазии, по сытой морде империалистов всех мастей… Со всей ответственностью я голосую «за», беру на себя обязательство…

С т о я н. Может, лучше не брать, Тиби, а то потом…

М а н у. Товарищ первый секретарь, вы ведь знаете, свои обязательства я выполняю…

С т о я н. Знаю, дорогой, знаю. Итак… решено… (Вдруг вспомнил.) Ах да, кажется, у кого-то были возражения. Товарищ Петреску, прошу…

П е т р е с к у. Я подал докладную записку, где изложил свои соображения…

С т о я н (спокойно). Товарищ инженер, она излишне подробна и трудна для понимания: высокая наука не каждому доступна, квадратный корень или еще что… Попробуй коротко изложить ее суть…

П е т р е с к у. Но за несколько минут это сделать невозможно…

С т о я н. Будем сидеть до послезавтра, до послепослезавтра, до Нового года, если надо. Нам за