П е т р е с к у. Мне кажется, у нас не было реальных оснований, чтобы именно в этом году начинать строительство…

Ж е н с к и й  г о л о с (из зала). Товарищ Петреску, сколько я вас знаю, вы всегда говорите «нет»…

С т о я н (грубо). Не прерывайте его!

П е т р е с к у. У нас нет рабочих рук.

О л а р и у. Какого черта мы здесь целый день обсуждаем?.. Ведь сделаны все расчеты…

П е т р е с к у. Я говорю о квалифицированной рабочей силе. Да и техника… не соответствует…

С т о я н. Ну вот, наконец мы дошли до сути дела. Значит, мы глупы, а техника у нас отсталая… Так какого же черта мы взяли власть? Ведь все было в порядке: король управляет, а мы себе в тюрьме нежимся… (И вдруг закричал так, что зазвенели стекла.) Ну пусть ты прав и у нас нет всего того, что нам нужно. Нет! Ну и что из этого… Кто же тогда должен строить? Рабы?! Так утверждает товарищ Петреску.

П е т р е с к у (раздражен его недоброжелательностью). Товарищ Стоян, речь шла о римлянах!

С т о я н. Вот что, Петреску, можешь думать обо мне все, что хочешь, мне плевать, только не считай меня идиотом! Хоть раз в жизни сделай исключение для старого партийца! Думаешь, так уж трудно понять твой намек на наших замечательных предков? Вместо того чтобы теоретизировать, почитай-ка лучше обязательства, данные нашими рабочими. Сколько в них оптимизма, мобилизующей силы… И мы построим! Назло буржуазии, назло тем, кто ставит нам палки в колеса в той или иной форме! Ману! Ты только не вздумай аплодировать, а то я тебя из зала выгоню! (Торжественно.) Товарищи, должен вам признаться… я очень долго колебался, прежде чем решился предложить товарищу Петреску высказать здесь вслух свои пораженческие соображения. Они лишены всякой перспективы! Больше того, направлены против его же собственного проекта. Мы не поэты! Слова на ветер не бросаем, не умываем руки, как Понтий Пилат{94}! Товарищ Петреску! Почему у тебя не хватает смелости громко сказать членам бюро то, что ты сказал мне: «Открытие стройки — это авантюра!»

П е т р е с к у (тихо). Да, это авантюра…

М а н у. Провокация!

С т о я н. Иди ты! Я вижу, ты сегодня в полной боевой готовности! Итак, давайте обсудим все в организованном порядке… Товарищи члены областного бюро… Показались ли вам убедительными аргументы товарища Петреску? Согласны вы отложить начало строительства? Может, подождем, как предлагает товарищ Петреску, пока благоприятные условия поднесут нам на блюдечке с голубой каемочкой!

Смех.

Ну, Петре, что будем делать? Будем верить тебе, или, может, ты поверишь в нас и отдашь нашей величественной стройке все свои знания и творческие силы.

П е т р е с к у (после долгой паузы). Придет день… и вы пожалеете, что не прислушались к моим словам…

С т о я н. Да-а-а, в этом вся штука. Совсем забыл сказать: Петреску не согласен даже с Уставом партии! Его величество не считает для себя обязательным подчиняться большинству, если это большинство составляют неучи, которые квадратный корень извлечь не умеют.

Н и к и ф о р. А как он затесался в ряды нашей партии?

С т о я н (изменил тон). Петре…

П е т р е с к у (поднялся, твердо). Я требую созыва пленума областного комитета партии.

Свет гаснет. Когда он зажжется вновь, в зале только  С т о я н  и  Д у м а.

С т о я н. Почему ты отмолчался сегодня… У тебя неприятности?

Д у м а. Нет. Все в порядке.

С т о я н. Ты не согласен с решением бюро?

Д у м а. Я же голосовал — ты видел.

С т о я н. Действительно, руку ты поднял. Считаешь, что Петреску прав?

Д у м а. Не знаю.

С т о я н. Тогда зачем же ты голосовал?..

Пауза.

Хочешь, объясню, Михай. В тебе сработал классовый инстинкт. А господин Петреску, если он только не возьмется за ум и не займется делом…

Д у м а. Можешь думать обо мне что хочешь, но мне не понравилось…

С т о я н. Что именно?

Д у м а. Твое поведение… Зачем тебе понадобилось предавать гласности ваш спор, который велся с глазу на глаз? Петре был искренен, может, сгоряча он и наговорил какие-то глупости, но ведь он тебе их сказал, тебе, и честно.

С т о я н. Эта стройка, как и социализм вообще, — не частная лавочка, не сделка между двумя людьми.

Д у м а. Может, и мне надо бояться говорить с тобой в открытую?

С т о я н. Если бы ты говорил… В последнее время ты стал молчуном, замкнулся в себе. Почему?

Д у м а. Павел, ну я допускаю: какой-то интеллигент, у которого вчера открылись глаза на революцию, выдвинул подобные возражения… Тут стоит призадуматься… Но когда речь идет о моем товарище по подполью, жизнь которого я знаю как свою и она чиста, как стеклышко… О друге моем, твоем…

С т о я н. Вот что, мальчик, если мы с тобой сию секунду не выпьем пива, я умру от жажды!

Д у м а (уныло, нехотя). Пиво? Если хочешь…

С т о я н (холодно). Иди-ка домой!

В большом зале заседаний уездного комитета партии.

П е т р е с к у. В заключение, товарищи… хочу сказать… Я считаю, что взятые нашей областью обязательства по строительству гидроцентрали — это проявление местного, ложно понятого патриотизма, волюнтаризма…

Г о л о с. А что в этом плохого, товарищ? Мы готовы работать волонтерами, добровольцами, раз надо!

П е т р е с к у. …волюнтаризма, который не учитывает объективных условий… Думаю, что товарищ Стоян был не прав, когда в порыве энтузиазма, который можно понять…

С т о я н (коротко). Товарищ инженер, а что если мы попробуем выражаться яснее? Товарищ Стоян — не оракул… Помоги ему понять свои ошибки. Только в более деловой форме…

П е т р е с к у. …взял на себя обязательства, которые противоречат объективным условиям…

С т о я н. Товарищ инженер, извини за резкость, зачем ты обсасываешь слова, как конфетку?

П е т р е с к у. …и чтобы выполнить эти обязательства, мы должны перескочить через необходимые и последовательные этапы развития. А это невозможно! Вот все, что я хотел сказать. Спасибо за внимание.

С т о я н. И вам спасибо. Кто следующий?

Молчание.

Ну кто-то должен первым сломать лед молчания.

Долгая смущенная тишина.

Стоян делает едва заметный жест в сторону Ману.

М а н у. Товарищи! Два часа (смотрит на часы) тридцать восемь минут мы слушали ученую речь товарища Петреску. В течение последних месяцев на заседаниях бюро мы слышали его по меньшей мере раз десять. Что касается меня — разбудите меня ночью, и я буду шпарить наизусть с любого места эту речь. Думаю, что товарищи, присутствующие в зале, при всем их «невежестве» суть проблемы поняли. А что сказал Петреску по существу вопроса? Ни слова. Так в чем же суть? (Кричит.) Будем строить? Или сложим руки и будем греться на бабкиной печке? Вот в чем суть! И здесь мы обойдемся без советов какого-то там Петреску. Мы будем строить!!!

Аплодисменты.

С т о я н (знак рукой). Короче. Все уже поняли.

М а н у. Я хотел сказать о другом. Если бы рабочий… простой