о «чуде», в результате которого иконы будто бы оказались написанными без человеческого вмешательства; «и бе замыслилъ есть, лишивъ наю найма. И солгаста на иконы, яко богом написани суть» (курсив наш. — Б.Р.)[991].

Новгородские события 1136 г., а особенно 1209 г. в еще большей степени связаны с движением черных городских людей, с их борьбой против долгового закабаления.

Процесс долгового закабаления городских мастеров, падающий на XII–XIII вв., совпадает во времени с намеченным выше переходом городских ремесленников к работе на рынок, с выработкой новой техники, приноровленной к массовому выпуску продукции. Возможно, что обзаведение новыми орудиями производства (напр., тонкими резными литейными формами), необходимость заранее приобретать дорогой материал (серебро для заготовки продукции на рынок) и, наконец, зависимость от скупщика, каким мог оказаться и князь, и монастырь (ведшие торговлю через своих тиунов) — вся эта цепь явлений, характерных для XII–XIII вв., приводила ремесленников к долговой зависимости от ростовщического капитала.

Участие городских ремесленников в восстаниях облегчалось тем, что они были вооружены. Вооруженный ремесленник, член городского ополчения, — это фигура хорошо известная западноевропейскому средневековью.

Новгородские летописцы на протяжении XIII в. постоянно вписывают в свои страницы имена ремесленников, погибших в боях за Новгород:

1200 — Страшко серебреник, весец

1216 — Онтон котельник

1216 — Иванко Прибышинец опонник

1234 — Таврило щитник

1234 — Нежило серебреник

1240 — Дрочило Нездылов сын кожевника

1262 — Яков гвоздочник

1262 — Измаил кузнец

Еще одна группа явлений, кроме ремесленных ополчений, сближает русский город с западным — это городские ереси. Ранние сведения о них отличаются некоторой туманностью, но для рубежа XII–XIII вв. мы располагаем замечательным памятником — «Житием Авраамия Смоленского», составленным во второй половине XIII в.[992]

Живя в одном из смоленских монастырей, художник Авраамий вел различные беседы, которые были обращены к «малымъ же и к велiкымъ, рабомъ же и свободнымъ и рукодельнымъ…» (курсив наш. — Б.Р.). Из одного монастыря он был выгнан за подобные беседы. Авраамий пользовался книгами, которые были запрещены церковниками («… отверженые книги почитает…»). Его проповеди имели широкий успех, и он, в конце концов, «… оуже наши дѣти вся обратил есть к себѣ». По всей вероятности, его беседы с «рабами» и «рукодельными» (ремесленниками) носили какой-то острый и неприятный для церковников характер, потому что его объявили еретиком. Попы и игумены монастырей добились суда над ним. На суде они выступали «яко волом рыкающим» и требовали различных казней для «еретика»: заточить, пригвоздить к стене и зажечь или утопить «игумном же и ереом, аще бы можно жива его пожрети».

Такая ненависть духовенства была вызвана, очевидно, антицерковными речами Авраамия и демократическим составом его слушателей, которые впоследствии поплатились за слушание этих речей.

Н.П. Попов предполагал, что Авраамий Смоленский был знаком с учением вальденсов[993]. Это проливает свет на русско-европейские отношения в XII–XIII вв.

В связи с «глубинными» книгами, которые Авраамий толковал рабам и «рукодельным», может быть надлежит вспомнить любопытные отрывки XII–XIII вв., написанные, вероятно, для зашифровки, наполовину глаголицей, наполовину кириллицей[994]. Там есть, например, такая фраза: «… богатымъ сего вѣка запрещай, да не ся высокоумять и да не уповають на богатство» (курсив наш. — Б.Р.).

В итоге этого очерка, посвященного городским ремесленникам, можно сказать, что свободное городское ремесло, развивавшееся с X в. параллельно с вотчинным, в конце концов, оттеснило его на второй план и, благодаря развитию рыночных отношений в XII–XIII вв., содействовало разложению вотчинного ремесла в крупных промышленных городах и превращению его частично в товарное производство.

Сопоставление крупных русских городов XII — начала XIII вв. с современными им передовыми западноевропейскими городами позволяет установить ряд общих черт: 1) преобладание ремесленников в составе городского населения, 2) обилие различных специальностей, 3) постепенное установление связи с рынком и частично со скупщиками, 4) наличие мастеров и подмастерьев, 5) наличие института шедевров (?), 6) участие ремесленников в городском ополчении, 7) задолженность городских низов, городские восстания против ростовщиков, 8) существование ересей как особой формы классовой борьбы, 9) частичное участие ремесленников в управлении городом тоже как результат классовой борьбы.

Весь перечисленный комплекс явлений на Западе дополнен наличием юридически оформленных ремесленных корпораций, относительно существования которых в древней Руси я могу лишь присоединиться к мнению С.В. Юшкова, который писал: «Об организации цехов наши памятники IX–XII вв. молчат, но это не значит, что их у нас не было, существование их вполне возможно» (курсив наш. — Б.Р.)[995].

Блестящая культура Киевской Руси, воспетая русскими средневековыми поэтами и северными сказителями саг, в значительной степени обязана своим расцветом развитию русской промышленности, русского ремесла.

Тысячи деревенских кузниц по Днепру и Волхову, по Волге и Оке ковали лемехи плугов для вспашки полей; сотни оружейников закаливали сталь для победы над многочисленными врагами, а в ювелирных мастерских «златокузнецы» создавали тончайшее узорочье из бронзы, серебра и золота, украшенное филигранью, зернью и невыцветающими красками эмали.

Попытки немецких «историков» принизить и умалить значение русской культуры бесплодны. Свидетельства современников достаточно красноречиво говорят о высоком мастерстве русских ремесленников X–XII вв.

Русский книжник XII в. по поводу одной ювелирной работы так отозвался о мастере: «… и тако украсил добре, яко не могу сказати оного ухищрения по достоянию довольно, яко многим приходящим от Грек и иных земель глаголати: „нигде же сицея красоты бысть!“».

Византийский писатель Иоанн Тцетцес писал в XII в. стихи, в которых прославлял русскую резьбу по кости и сравнивал русского мастера с легендарным Дедалом. Но из всех современных свидетельств о русском ремесле, пожалуй, самым интересным является предисловие к известному трактату Теофила, посвященному технике различных художественных ремесел. Там в определенном порядке перечислены страны, прославившие себя тем или иным видом ремесла.

В этом почетном списке передовых стран Европы и Востока Киевская Русь (Russia) поставлена на втором месте (уступая первенство лишь Византии), впереди Аравии, Италии, Франции и Германии:

«Quam si diligentius perscruteris, illic invenies quicquid in diversorum colorum generibus et mixturis habet Graecia; quicquid in electrorum operasitate, seu nigelli varietate novit Russia; quicquid ductili vel fusili, seu interrasili opere distinguit Arabia; quicquid in vasorum diversitate, seu gemmarum ossiumve sculptura auro decorat Italia; quicquid in fenestrorum pretiosa varietate diligit Francia; quicquid in auri, argenti, cupri et ferri, lignorum lapidumque subtilitate sollers laudat Germania».

(Перевод: «Если ты внимательно расследуешь, то найдешь тогда, что в родах и смешениях разных красок имеет Греция; что в тщательности эмалей или разнообразии черни открыла Руссия, что в проволочном (?) или литейном или… (interrasili) деле различает Аравия; что в различных сосудах или в резьбе на геммах и по кости золотом украшает Италия; что в драгоценном разнообразии