для оклеивания составных частей сложного лука, медные полосы для оковки скреплений.

Если бы все четыре мастерские щитника, седельника, тульника и лучника сгорели в XII–XIII вв. и были бы раскопаны в XX в., то перед глазами исследователя была бы та же самая путаница, которую мы наблюдаем в Старой Рязани. В каждой мастерской были бы следы «деревообделочного ремесла», «обработки кости» и «металлургии». Ведь вполне возможно, что в жилище № 11 работал именно седельник, которому приходилось обрабатывать и кожу (изогнутый нож, шилья), и кость, и дерево (ножи и костяные пластинки для седла). А мастерскую № 16 можно предположительно связывать с тульником: ножи, стамески для обтачивания рога, проволока, щипцы и костяные стрелы, — все это не противоречит ассортименту орудий производства мастера колчанов. Но в обоих случаях у нас не будет уверенности в правильной атрибутации раскопанной мастерской.

Только детальный технологический анализ всего комплекса находок и изучение всех мелочей каждого инструмента позволят в отдельных случаях разобраться в настоящей профессии ремесленника.

Значительно легче расшифровать производственные комплексы в тех случаях, когда есть уверенность, что комплекс сохранился целиком. В этом отношении интересна мастерская, раскопанная М.К. Каргером близ Михайловского монастыря в Киеве[985].

Дом погиб во время пожара 1240 г. Дверь дома была заперта; внутри остался кот, который сгорел здесь, так как не мог выбраться из запертого дома; уцелел горшок с кашей и воткнутой в нее ложкой. В глиняной макотре было около пуда ржи и рядом находились жернова для размола ее. Инструменты мастера состояли из таких предметов, как топор, тесло, сверло, струг, 14 миниатюрных горшочков с различными красками, 600 г янтаря, бусы и крестики из янтаря (частично недоработанные), серебряная лунница, поломанная лампада.

Можно очень живо представить себе этого мастера: наличие набора красок в сочетании с обработкой дерева говорит о том, что он был живописец, точнее — иконник, который сам приготавливал доски для икон и расписывал их. Побочным его занятием было изготовление бус и крестиков из янтаря и, возможно, ремонт поломанных вещей (лампада).

По счастью мы можем сопоставить этого иконника Михайловского монастыря с его собратом из Печерского монастыря живописцем Олимпием, который доставал в долг «злата и серебра, еже иконам на потребу». Следовательно, он не ограничивался только живописной работой, но сочетал ее и с ювелирной по золоту и серебру, оправляя иконы в оклады. Судя по тому, что у него было два помощника, он едва ли сам тесал доски для икон, но сочетание живописных и ювелирных работ несомненно.

Присматриваясь к работе Лазаря Богши, автора креста Ефросиньи Полоцкой, мы видим, что мастер должен был владеть и искусством чеканки, и искусством перегородчатой эмали, и уменьем оправлять камни в золото. Братило и Коста знали литье, чеканку, гравировку, зернь и позолоту.

Сочетание нескольких родственных производств в одной мастерской далеко не всегда является свидетельством примитивности ремесла. Так, например, наличие кузнечных и ювелирных инструментов в мастерской, раскопанной в Райковецком городище, говорит нам не о том, что в XIII в. ювелирное дело еще не отделилось от кузнечного, а об узкой специализации данного ремесленника, которому по ходу производства нужно было выполнять и кузнечные работы по железу и ювелирную обработку серебра. В самом деле, в этой мастерской найдены булавы, основа которых выкована из железа и обложена тонким позолоченным медным листом. Здесь же из тонких листов серебра изготовлялись колты с чернью и позолотой. Вот эти-то тонкие листы меди и серебра и объединили различные на первый взгляд производства перначей и колтов.

В связи с установленным многообразием функций отдельного ремесленника встает вопрос о степени технического разделения труда как внутри отдельной мастерской, таки в пределах целого города.

Киевские мастерские, раскопанные Хвойко, были довольно просторны и в некоторых случаях имели по 2 горна, что может свидетельствовать о каком-то разделении труда внутри данного производства.

Сопоставляя ранние и поздние перегородчатые эмали, мы замечаем, что на ранних эмалях совершенно отсутствуют филигранные и зернение украшения; все побочные работы сведены эмальером к минимуму, его внимание целиком устремлено на основной эмалевый рисунок. Щиток с эмалью составляет одно неразрывное целое со всем изделием.

Поздние эмали дают нам очень пышное филигранное обрамление: мы видим там сложные арки, зернь, ажурную скань и даже самоцветы в филигранной оправе (Киевский клад 1824 г., Старо-Рязанский 1822 г.). В то же время следует отметить, что щиток с эмалевым рисунком накрепляется отдельно и изготавливается особо от вычурной и тяжеловесной оправы. Возможно, что здесь одна вещь изготавливалась двумя разными мастерами: один из них делал гладкий щиток с перегородчатой эмалью, а другой окружал щиток богатой оправой. То же самое мы наблюдаем и в изготовлении черненых колтов: поздние экземпляры состоят из двух различных, механически соединенных частей, — серебряных щитков с тиснением и чернью и особой филигранной оправы.

Шлем Ярослава Всеволодича был сделан, вероятно, разными мастерами. Сначала кузнецом была выкована стальная основа, затем она поступила к ювелиру, который оправил ее в серебро, а затем к кольчужному мастеру, который, не считаясь с рисунком серебряной оправы, пробил ее зубилом и прикрепил кольчужную бармицу.

Итогом предварительных замечаний является следующий вывод: список городских ремесленников нужно составлять не по принципу отдельных технических приемов, а по принципу изготовления целых предметов, требовавших подчас различных материалов и инструментов. Разумеется, наряду с такими специализированными ремесленниками, занятыми производством какого-либо определенного предмета (щитов, колчанов, седел, луков), существовали и простые ремесленники — кузнецы вообще, гончары вообще и т. д. Сочетание данных письменных и вещественных источников позволяет установить примерный список профессий, существовавших в крупных русских городах. Все профессии разбиты на И групп по производственному принципу: I группа — мастера-металлисты, кузнецы и оружейники различных специальностей; II группа — очень неоднородна, в нее включены ремесленники по обработке цветных и благородных металлов; вполне возможно, что количество более узких специальностей было значительно больше; III группа объединена по принципу обработки дерева; в IV группу отнесены работы по камню, а также работы, связанные с окончательной отделкой каменных зданий — покрытие свинцовой или медной кровлей и роспись стен; V группа — обработка кожи; VI — обработка ткани; VII объединяет керамистов; VIII — производство стекла и эмалей; IX объединена по принципу обработки твердых материалов, как кость и камень, мелкая резьба и огранка; в X группу отнесены мастера по изготовлению книг; в XI — разные ремесла, количество которых в действительности было, вероятно, значительно больше.

Группа / Профессии

I — Кузнецы по железу, домники, оружейники, бронники, щитники, мастера по изготовлению шлемов (?), мастера по изготовлению стрел (?), замочники, гвоздочники.

II — Котельники, кузнецы меди, литейщики крестов-складней, литейщики имитационных украшений,