– Насколько мне известно, хозяева – люди с эксцентрическими наклонностями и претензией на тонкий вкус, – пояснила риелтор, когда они, пройдя по гостиной, перешли в обеденную зону. – Они пожилые толстосумы из Исландии и, как говорят, так сильно соскучились по своей стране, что буквально завернулись во все белое, поскольку это вызывало у них иллюзию, будто они затерялись в снегах.

– Да что вы говорите!

Риелтор, уловив сарказм в этом восклицании, не могла удержаться от смеха.

– Так меня просили говорить, но правда это или нет, я не знаю. Могу лишь подтвердить, что эта квартира в этом году попала в Архитектурный каталог[38].

Мужчина, пройдя по ярко освещенному коридору, оказался в библиотеке. Риелтор следовала за ним.

– Это моя любимая комната, – сказала она. – Одни окна чего стоят. Из них открывается истинный вид Нью-Йорка. Вы легко уместите здесь две сотни людей, когда надумаете их чем-либо развлечь. А ночью – о, это нечто фантастическое. С таким фоном вы можете представить себе, насколько красив город.

Мужчина подошел к дальним окнам, расположенным ближе к углу. Она всплеснула руками за его спиной, когда он увидел за 53-й улицей самый новый отель в городе, и остановилась позади него.

– Вы посмотрите на это, – с трудом сдерживая восторг, произнесла риелтор. – Самый большой отель в Нью-Йорке. Четыре тысячи номеров, и все они забронированы на уик-энд. Сегодня прием по случаю его открытия. Вы слышали, что управляющей будет Лиана Редман?

– Это та, что вчера похоронила свою сестру?

– Да, это она.

– А сегодня вечером она открывает этот отель, – удивленно произнес он. – Больно уж быстро она оправилась от такого несчастья, не думаете?

Женщина, не ответив на его вопрос, спросила:

– Вам нравится этот вид?

– Очень нравится, – согласился мужчина. – Но я хотел бы посмотреть на него ночью.

– Разумеется, – объявила риелтор. – Вам будет удобно, скажем, завтра вечером?.

– Нет, – покачал головой мужчина. – Завтра утром я уезжаю из этой страны. Меня не будет здесь несколько недель, за которые вы, возможно, продадите эту квартиру. – Отвернувшись от окна, он пристально посмотрел ей в глаза. – Я хочу насладиться этим видом сегодня вечером. И если этот вид действительно настолько впечатляющ, как вы его описали, то я, вернее всего, просто выпишу чек на всю сумму.

Женщина изо всех сил старалась изобразить на лице равнодушие, однако мозг ее напряженно работал. Обзвонив всех своих друзей и знакомых, она добыла приглашение на открытие отеля «Пятая авеню». Она потратила уйму денег на туалеты и почти столько же на их подгонку по своей фигуре – так что не могло быть и речи о том, чтобы показывать эту квартиру сегодня вечером. На этом приеме можно установить бесценные контакты.

Но ведь и эта квартира выставлена на продажу уже много месяцев, а покупателя пока не видать. За нее просили 25 миллионов долларов. Из-за кризиса и последующей рецессии этот человек был первым и единственным за все прошедшие недели, проявившим к ней живой интерес. Она не могла упустить случая продать эту квартиру – на то были причины и профессионального, и личного свойства.

Клиент наблюдал за ней, ожидая ответа.

– Если для вас это проблема, – сказал он, – я всегда могу обратиться к другому риелтору. Мне действительно нужно решить это дело сегодня.

– Нет-нет! – воскликнула женщина. – В этом нет необходимости. Поймите, я приглашена на прием, который состоится сегодня вечером. Мы с Лианой Редман подруги. Она сама пригласила меня. Для нее важно, чтобы я пришла и помогла ей управиться со всеми делами. Для нее это будет трудный вечер.

Он смотрел на нее понимающим, пристальным взглядом. И в то же время в нем была решительность и твердость.

Женщина почувствовала, что он ей не верит.

– Послушайте, – рассудительным тоном произнес он, – если этот прием так важен для вас, то я не имею ничего против того, чтобы прийти сюда вечером без вас и полюбоваться видами в одиночестве. Просто оставьте мне ключ, а завтра утром, до отлета моего самолета, я вам его верну.

– Но это же прямое нарушение закона, – возразила женщина. – Такое мне не позволено.

– Так ведь закон-то нарушу я.

– У меня могут быть неприятности, – взволнованно произнесла риелтор. – Я ведь могу просто лишиться лицензии.

– Или получить два миллиона в качестве комиссионных. Да и кто об этом узнает?

– Привратники.

– С привратниками тоже можно договориться, – сказал он. – Немного шарма и много денег – и их рты закроются наглухо.

Она обдумала его предложение и приняла решение.

– Хорошо, – объявила она. – Но только если это не приведет к крупным неприятностям. И если все останется между нами.

– О чем речь, – уверенно произнес мужчина, внимательно глядя на отель. – Все останется между нами.

Они проснулись в объятиях друг друга от внезапно зазвучавшей музыки.

Приподняв голову от подушки, Майкл посмотрел на часы, стоявшие на столике рядом с кроватью. Он отдал бы все на свете за то, чтобы судьба преподнесла ему в дар возможность просыпаться именно здесь. Он помнил, что Лиане надо готовиться к предстоящему дню, а потому не выключал музыку. А она, прильнув к нему, пробормотала что-то во сне.

Майкл обнял жену и осторожно поцеловал в затылок. В эту ночь они оба плохо спали. Он несколько раз просыпался и видел, как Лиана смотрит на него. В лунном свете ее лицо казалось бледным и настороженным, в неподвижных печальных глазах застыли горе и тоска по ушедшим из жизни Гарольде и Селине.

Вчера утром на похоронах ее сестры на тихом и ухоженном кладбище в Коннектикуте он стоял рядом с нею и ее родителями, изображая печаль по женщине, которую не знал и которую легко мог спасти.

Вчера днем, когда Лиана пыталась расслабиться и отдохнуть, позвонил Луис и снова угрожал ему, вспоминая Сантьяго. С горестным молчанием Майкл слушал отца, не подозревавшего о том, что его сын знает правду об этом мифическом Сантьяго и уже не верит, что Джордж убил его мать. Встретившись с этим человеком и присмотревшись к его лицу во время разговора о матери, Майкл изменил свое мнение о нем. Сейчас Майклу хотелось уличить отца во лжи, однако пока он повел собственную игру и стал уверять Луиса, что ему тоже не терпится убить Редмана, а встреча с этим человеком только укрепила его решимость.

Сказанные им при этом слова все еще не изгладились из памяти.

– Я спросил его, отец, как погибла мать, и тебе надо было видеть, как изменилось его лицо. Мой вопрос подействовал на него так, будто я обвинил его в убийстве.