— Понимаю.

— Теперь допустим, что ему нужно немного денег. Я не хочу знать для чего. Но деньги ему нужны. В отличие от личности. Зачем она ему на улице? Вряд ли у него есть кредитка или недвижимость. Поэтому мы берем и прогоняем его имя через этот маленький компьютер. — Эйб похлопал по монитору. — Мы смотрим, не находится ли он в розыске. Если все в порядке — а в большинстве случаев это так, — мы покупаем его личность. Допустим, его имя Джон Смит. И допустим, что вы, Уилл, желаете регистрироваться в отелях или в прочих местах не под своим именем, а под чужим.

Я понял, что он хотел сказать.

— Значит, вы продаете мне его номер социального страхования, и я становлюсь Джоном Смитом?

— Точно! — Эйб щелкнул пальцами.

— А если мы не похожи?

— Ваш номер не связан ни с какой определенной внешностью. С ним вы можете обратиться в любую государственную контору и получить все необходимые бумаги. Конечно, если вы торопитесь, я прямо здесь, на своем оборудовании, состряпаю вам водительское удостоверение штата Огайо, но оно вряд ли выдержит серьезную проверку. А ваша новая личность выдержит — вот в чем штука.

— А если настоящий Джон Смит во что-нибудь влипнет и ему понадобится собственное имя?

— Он тоже может его использовать. Черт побери, да его могут использовать одновременно хоть пять человек! И никто не узнает. Просто, не правда ли?

— Просто, — согласился я. — Значит, Шейла приходила к вам?

— Да.

— Когда?

— Дня два, может, три назад. Такая милая девушка, — вздохнул он. — Совсем не похожа на наших обычных клиентов. И такая красивая!

— Она не сказала вам, куда направляется?

Эйб улыбнулся и тронул меня за руку:

— Разве в нашем бизнесе задают вопросы? Они не хотят говорить, а я не хочу спрашивать. Мы не болтаем. Никогда. Мы с Сэди дорожим своей репутацией, и, как я уже вам сказал, одно лишнее слово может стоить нам жизни. Вы понимаете?

— Да.

— Вообще-то, когда Ракель первый раз забросил удочку, мы не клюнули. Благоразумие прежде всего. Это главное в нашем бизнесе. Мы любим Ракель, но все-таки промолчали. Ни слова не сказали.

— Почему же вы потом передумали?

На лице Эйба появилось оскорбленное выражение. Он повернулся к Кресту, потом опять ко мне:

— Вы что же, считаете, мы звери? Думаете, мы ничего не чувствуем?

— Я имел в виду…

— Убийство! — перебил он. — Мы слышали, что случилось с этой бедной милой девочкой. Это неправильно. — Эйб горестно воздел руки. — Но что я могу поделать? Я не могу пойти в полицию, верно? А главное, я доверяю Ракель и мистеру Кресту. Они хорошие люди. Они ходят среди тьмы и освещают ее. Как и мы с Сэди.

Дверь отворилась, и на лестнице возникла Сэди.

— Я закрыла аптеку, — сообщила она.

— Хорошо.

— Ну, что тут у вас?

— Я объяснял, почему мы согласились рассказать.

— Ясно.

Сэди Гольдберг стала медленно, на ощупь, спускаться по ступенькам. Эйб снова перевел на меня свои совиные глаза:

— Мистер Крест сказал нам, что в этой истории замешана маленькая девочка…

— Ее дочь. Ей должно быть сейчас лет двенадцать.

Сэди зацокала языком:

— И вы не знаете, где она.

— Не знаю.

Эйб горестно покачал головой. Сэди стояла рядом с ним, их тела соприкасались, будто сливаясь. Интересно, как давно они вместе, есть ли у них дети? Откуда они приехали, как попали в эти края, что заставило их заняться этим ремеслом?

— Хотите, я вам кое-что скажу? — спросила Сэди.

Я кивнул.

— Ваша Шейла… В ней было… — Она сжала кулаки. — Что-то особенное. Какой-то особый дух. Она была не просто красива, в ней было что-то еще. Теперь, когда ее больше нет, мы… Мы как будто что-то потеряли. Она была так напугана, когда пришла к нам. Может быть, то имя, что мы ей дали, оказалось ненадежным. Может быть, из-за этого она и погибла…

— И поэтому, — добавил Эйб, — мы хотим помочь.

Он написал что-то на листке бумаги и дал мне.

— Мы дали ей имя Донны Уайт. Вот номер социального страхования. Не знаю, поможет ли это вам.

— А настоящая Донна Уайт?

— Это бездомная наркоманка.

Я молча смотрел на листок бумаги.

Сэди подошла и дотронулась до моей щеки.

— Мне кажется, вы хороший человек.

Я поднял глаза.

— Найдите эту девочку, — сказала она.

Я кивнул. Потом еще раз. И пообещал, что найду.

Когда Кэти Миллер пришла домой, ее все еще трясло. «Этого не может быть, — думала она. — Это ошибка. Я просто перепутала имя».

— Кэти? — окликнула ее мать.

— Что?

— Я на кухне.

— Сейчас приду.

Кэти направилась к лестнице, ведущей в подвал, но, взявшись за дверную ручку, остановилась. Подвал… Как она ненавидела это место! Казалось бы, за столько лет можно привыкнуть к виду ободранной кушетки, застиранного ковра и допотопного телевизора. Но она так и не смогла. Казалось, тело сестры все еще там. Раздутое и испускающее тошнотворный запах разложения.

Родители все понимали. Кэти никогда не заставляли заниматься стиркой. Отец ни разу не попросил ее принести оттуда его ящик с инструментами или запасную лампочку. Если требовалось идти за чем-нибудь в подвал, они брали это на себя.

Но не сейчас. То, что она хотела, нужно было делать самой.

Стоя на верхней ступеньке, Кэти повернула выключатель. Под потолком сиротливо загорелась лампочка — стеклянный плафон разбился еще во время убийства. Кэти на цыпочках спустилась вниз, стараясь не смотреть на кушетку, ковер и телевизор.

И зачем только они остались? В этом же нет никакого смысла! Семья Рэмзи, потеряв дочь, переехала на другой конец страны. Правда, тогда все вокруг думали, что они сами убили ее. Поэтому Рэмзи бежали скорее от взглядов соседей, чем от горьких воспоминаний. В случае с Джули все иначе. И все-таки в этом городе есть что-то такое… Ее родители остались, как и Клайны. Никто не хотел сдаваться… Кому это нужно?

Она нашла чемодан с вещами Джули в углу. Отец поставил его на какой-то деревянный ящик — на случай, если подвал затопит. Кэти вспомнила, как сестра упаковывала вещи, собираясь в колледж, и она, тогда еще совсем ребенок, забралась в чемодан, воображая, что это крепость, а потом так там и осталась. Младшая сестренка надеялась, что Джули не заметит и возьмет ее с собой.

Сверху стояло несколько коробок. Кэти сняла их и отнесла в угол. Потом осмотрела замок. Ключа не было, но он и не требовался. Она нашла среди старой посуды нож для масла, сунула его в щель и повернула. Замок послушно щелкнул. Кэти откинула две металлические скобы и медленно, с опаской, подняла крышку. Так, наверное, Ван Хельсинг открывал гроб Дракулы.