– Ты жива, жива… Слава богу, ты жива, – шептала она, гладя меня по волосам. Отстранившись, она заключила мое лицо в ладони. – Не смей меня так пугать, ясно тебе?

Я кивнула, сдерживая слезы. К нам подступили Гриффин и Эван. Я огляделась в поисках Мэтта, но не нашла его. Ребята были бледны и унылы. Гриффин, прижимавший к себе Гибсон, чуть позеленел.

– Нам ничего не говорят. Ты знаешь, что с Келланом? Он выживет? – спросил он надтреснутым голосом.

Отстранившись от Анны, я трижды сглотнула, прежде чем смогла ответить:

– Он еще в операционной. – И с фальшивой улыбкой добавила: – Но все будет хорошо.

Анна погладила меня по спине:

– Кира, я видела происшествие в Сети. Репортеры засняли все до секунды.

– Все будет хорошо, – повторила я, сморгнув слезы и встретившись взглядом с сестрой.

Гриффин, блестя глазами, смотрел на дочку. Эван облапил меня. Когда он отстранился, я сдвинула брови: необычные ощущения при частично онемевшей голове.

– Где Мэтт? Он не пришел?

Гриффин шмыгнул носом и посмотрел на автоматические двери:

– Он еще снаружи. Сказал, что должен кому-то позвонить…

Обняв Эвана еще раз, я посмотрела туда же. И точно – вдалеке маячил Мэтт, расхаживавший взад и вперед. Он выглядел озабоченным.

– Пойду скажу ему про Келлана.

Все кивнули, Анна прильнула к Гриффину. В кои-то веки они смотрелись трогательно, и было видно, как сильно они любят друг друга. Еще красноречивее был их обмен взглядами. Отвернувшись, я пошла к Мэтту. Он, должно быть, переживал не меньше товарищей.

На полпути к выходу ожил телефон, который я так и сжимала в руке. Увидев, кто звонит, я испытала облегчение и боль одновременно.

– Денни, здорово, что ты позвонил. Я…

– Я видел аварию в новостях, – перебил он меня. – Ты цела?

– Со мной порядок.

Денни с облегчением выдохнул:

– Я распереживался! Сюжет просто жуткий, его даже не показали по телику целиком. Господи, как же я рад слышать твой голос!

Прикрыв глаза, я направилась к Мэтту, который все так же ходил из стороны в сторону.

– Со мной все хорошо, но Келлан…

Денни заговорил так тихо, что я едва слышала его сквозь шум дверей:

– Пожалуйста, скажи, что он в норме.

Я плотно сжала губы. Как же не хочется это произносить! Как же и думать не хочется. Будь проклято все.

– Он в операционной. Они не уверены…

– О боже. Кира… Я… страшно сочувствую.

Хотя больница располагалась в центре Нью-Йорка, снаружи было тихо. Мирно. Я слышала все, что происходило вокруг: шум машин, слова прошедшей мимо пары, далекую сирену и сопение Денни.

– Кира, я уверен, что он выкарабкается.

По его страдальческому тону я понимала, что Денни, несмотря на случившееся между ними, искренне переживал за старого товарища.

Я прислонилась к колонне, державшей козырек. Мэтт перестал ходить кругами и смотрел на меня. В его глазах был тот же ужас, что и в моем сердце.

– Обязан, – прошептала я, не в силах представить жизнь без Келлана.

Пообещав Денни позвонить сразу, как только узнаю новости, я отключилась. Мэтт подошел, когда я убирала мобильник в сумочку.

– Кира, я безумно рад, что ты цела. В жизни не видел такой жути.

Я кивнула и шагнула к нему. Он с такой силой сжимал телефон, что побелели пальцы. Я накрыла их ладонью, чтобы он расслабился.

– Кому ты звонил?

Он посмотрел поверх моего плеча, на двери:

– Родителям, Рейчел… – Когда Мэтт снова взглянул на меня, его светлые глаза блестели. – Я боюсь туда входить, – прошептал он.

– Я тоже. – Успешно освободив его мобильник, я взяла Мэтта за руку и угодила в тиски: он вцепился так, будто я была ему единственной опорой. – Мы вместе войдем, хорошо?

Мэтт кивнул, похожий на маленького мальчика, который заблудился и наконец нашел человека, согласного отвести его домой. Мы вошли в больницу, готовые ждать вестей о судьбе Келлана.

В приемном отделении томились ожиданием Дикон с ребятами из «Крутого поворота», а также Командирша Тори и кое-кто из экипажа. Все они были встревожены не меньше нас. Когда наша компания устроилась с комфортом, я позвонила всем, кому только можно: Дженни, Шайен, Кейт, родителям, отцу Келлана. Большинство уже слышало новости, но разговоры с ними хоть сколько-то отвлекли меня от волнений.

Как только список был исчерпан, Анна отвела меня в туалет умыться, так как я все еще оставалась в крови. Она ополоснула мне лицо и руки, выдала футболку с длинным рукавом – для беременных, слишком просторную, но та успешно скрыла следы крови у меня на груди. Все еще переполненная эмоциями, Анна поцеловала мою головную повязку:

– Чтобы я больше никогда не видела бинтов у тебя на башке!

– Не возражаю, – кивнула я, глянув в зеркало.

– Как же я рада, что ты жива и здорова!

Уже не сдерживаясь, она закрыла лицо руками. Я не стала мешать и обняла ее, понимая, что ей нужно выплакаться, однако сама рыдать не стала. В этом не было надобности. Келлан выкарабкается.

Когда мы вернулись в вестибюль, я обратила внимание на людей, которые таращились из окон, показывали куда-то пальцами и перешептывались. То, что их привлекло, меня не особенно интересовало, мне нужны были лишь новости о Келлане. Но Дикон был среди них и подозвал меня:

– Кира, ты должна это видеть.

Оцепеневшая, больная, усталая и опустошенная, я поплелась к окнам, где собрались люди, и выглянула, не зная, чего ожидать. Время приближалось к обеду, и на противоположной стороне улицы возле низкой стены у парковки стояла группа людей. Казалось, что у них пикник. Странно. Я собралась спросить, что в этом такого, когда заметила футболки под куртками – исключительно «чудиловские». А в темных кружках, которые люди держали, выстроившись на тротуаре в ряд, были вовсе не напитки, а маленькие свечки, благодаря которым кружки весело светились в этот безрадостный день. Я растаяла, видя, сколь многим был дорог Келлан. Он не поверил бы, скажи ему кто-нибудь.

Ответ я знала, но спросить пришлось все равно:

– Они пришли из-за Келлана?

– Да, – улыбнулся Дикон, взирая на прибывавшую толпу.

Меня затопило тепло при виде этого бдения. Я почти ощущала, как струилась целительная позитивная энергия. Келлан должен был лицезреть это. Пусть убедится, как сильно его любят и как о нем пекутся.

– Миссис Кайл?

Я обернулась и увидела женщину с фонендоскопом на шее. С бесстрастным лицом она вглядывалась в каждого присутствовавшего. Я не понимала, что означало ее выражение. Келлана осматривал другой врач. Я не знала ни кем она была, ни чего хотела. Бумаги для нас с Келланом я уже заполнила с медсестрой, а значит, она явилась сообщить мне, жив Келлан или нет. Неужели трудно улыбнуться, подать хоть тень надежды? Меня всю сковало. Не вздохнуть. Шагнув к ней, я кивнула и подняла руку – это все, что я могла сделать.