пресвятой Отец, ты ищешь во мне, таком же слабом человеке, как и ты, и потому восхваляешь инструмент вместо Мастера!

6. Неужели ты полагаешь, что меня упросить легче, чем бесконечную любовь и милосердие вечного святого Отца?! О Сифлаим, никогда не позволяй скрытой неразумности твоего сердца одурачивать тебя и не обращайся к человеку, прежде чем в самых глубинах своей души с любовью и раскаянием не обратился к Богу! И даже если долгое время ты останешься неуслышанным, вспомни сначала, что все наилучшие люди в сравнении с Богом исключительно злы и лишены любви, и что Бог даст тебе все намного раньше, чем даже самый сострадающий человек удостоит тебя хотя бы одного взгляда.

7. Что же касается нас, то мы пришли к вам по велению Бога, нашего пресвятого преблагого Отца, и в согласии с Его любовью в нас мы никогда не отвратим нашего взора от вас. Так возвысь же свое сердце и изо всех сил возлюби святого Отца, и тогда ты будешь жить; ибо такая любовь в один миг научит тебя большему, чем все наилучшие и наимудрейшие люди за многие сотни лет. Смотри, теперь у тебя есть все, что тебе пока необходимо. Живи же и действуй в любви к Богу! Аминь».

8. После этой речи Сифлаим поклонился отцам и с благодарностью отступил назад, ощущая в себе великую радость, и восславил Меня за это в своем сердце.

9. Тогда Енох обратился к Адаму, говоря: «Дорогой отец, не сердись, что я задержал тебя здесь дольше, чем ты для меня определил. Ведь Господь в Своих дарах любви не руководствуется нашей мерой времени, но когда Он хочет дать, Он дает, и да будет Ему, великому пресвятому Дарителю, вся наша благодарность, слава, хвала и почитание! Аминь».

10. Адам же ответил: «О, дорогой Енох, об этом не печалься, ибо ведь все мы знаем: то, что делает Господь, вовеки хорошо и правильно! Аминь».

11. И Сиф согласился с Адамом, добавив: «И всегда в самое надлежащее время! Аминь».

12. Тогда Адам поднялся еще раз и, обращаясь к Еноху, сказал: «Енох, теперь дадим слово Асмаилу, чтобы он также принял участие в беседе. Пусть расскажет о своих впечатлениях от прекрасных форм этой местности, а потом сообщит, как понял все услышанное, после чего мы сразу же отправимся в дальнейший путь, чтобы передать короткое приглашение детям Вечерней и Полуночной местности, и в конце отправимся домой. Аминь».

13. После этих слов Енох призвал Асмаила начинать.

14. И смотри, тот сразу же выступил вперед верхом на тигре. Но поскольку дети Полудня в это время достаточно громко переговаривались между собой, зверь три раза рыкнул, причем так свирепо, что всех их охватил великий страх, и они погрузились в глубочайшее молчание.

15. Когда порядок был восстановлен, тигр умолк, и Асмаил начал следующую достопамятную и необыкновенно благозвучную речь, говоря:

16. «О отцы отцов земли сей!

О достойные! Что должен

и что мог бы я, недавно

лишь насилу избежавший

мрачной бездны вечной смерти,

вам сказать теперь на этих

столь святых высотах мира,

что — исполненные чуда,

милости, и также жизни –

заставляют даже слово

замереть и не срываться

с языка, что весь трепещет?!

17. О прекраснейшая форма

этой местности! Как справлюсь

я, воистину, который

не способен слово жизни

из себя извлечь святое,

как же опишу в деталях

языком своим некрепким

заикаясь формы жизни,

столь прекрасные, как эти?!

18. О отцы отцов земли сей,

не отважился еще я

полностью открыть глаза, чтоб

обрести способность видеть

чудеса святейших высей,

как теперь, слепой и мертвый,

должен дать я описанье

их пред вами, пред отцами,

что полны всей власти, силы,

милости, и также жизни,

и уже давно все формы

наипричудливейших видов

до самих глубин основы

видели насквозь и знали?!

19. Чем являются просторы

столь богатые травою,

опоясанные в небо уходящими стенами

скал с вершинами, коль прочно

величайшее значенье

их должно остаться скрытым

в тайне всей от света жизни?!

Разве не стоял бы камень,

самый недостойный камень

в иерархии святого, бесконечно много выше,

чем все те земные горы

и высокие вершины

и сама земля, для тех, кто

знал его до основанья?!

20. Как легко сказать: "Я вижу,

как на самом на востоке,

поднимается бесстрашно,

выдаваясь грозно в небо,

царь-гора, как будто миром

она правит, испуская

пар, клубящийся над нею!"

О, воистину, и зверю

это зрелище доступно!

Но когда себя спрошу я:

"Асмаил, ты разумеешь,

что могучее творенье

это сердцу возвещает?",

в ночи сердца я услышу:

"Как же мертвому осмыслить,

что мертво?! И жизнь есть только

видимость одна с обманом

твоих чувств! Язык твой гибкий –

это все, чем ты отличен

от животных бессловесных!"

21. О отцы, коль скоро это

ощутил я, то поймите,

сколь непостижимы формы

для меня святых сих высей!

22. И когда я вижу гору

между севером с востоком,

что сияет ярче солнца

самого на небосводе,

ибо солнце дарит всем нам

одноцветные лучи лишь,

а гора та, посрамляя

солнце, мощными снопами

излучает свет всех красок

где присутствует свет звезд всех –

я спрошу себя: "Откуда,

как и почему все это?",

о, тогда трава и камни

хорошо понятным знаком,

говорят мне: "О, глупец ты!

Что с трудом