Михелуп настоятельно упрашивал дать сыну возможность исправить отметки, обещал строго с ним поговорить; он уверен — мальчик послушается.

В конце концов педагог несколько смягчился, но, отпуская бухгалтера, спросил:

— Ваш сын освобожден от платы за обучение?

Бухгалтер подтвердил.

Педагог поднял карандаш.

— Смотрите, — сказал он, — так недолго и лишиться этой льготы.

52

«Так недолго и лишиться этой льготы…» Что происходит? Как мог Иржик неожиданно оказаться среди последних учеников в классе? Бухгалтер не может этого понять. Разумеется, его сын никогда не был среди первых, но мальчик был старателен и честолюбив. Классный наставник говаривал: «Я отдаю предпочтение менее способным, но прилежным перед способными, но разгильдяями, которые из своеволия и врожденной живости не подчиняются дисциплине, внося в ученическую среду беспорядок». Учителям нравился гимназист Михелуп, который сидел неподвижно и внимательно слушал объяснения. Его ставили в пример остальным и сулили прекрасное будущее. А теперь называют паршивой овцой и грозят выгнать из стада.

«Если он лишится освобождения от платы, эту сумму я припишу за счет мотоцикла. Потому что с тех пор, как машина вошла в нашу семью, Иржи начал пренебрегать учением, а теперь и вовсе может остаться на второй год. Во всем виноват мотоцикл! Он принес в мой дом горе и потребовал невероятных трат. Испортил мою жизнь и еще доведет меня до гибели».

Михелуп берет тетрадь, в которой цифрами обозначена биография машины. Столбец достиг головокружительной высоты. Здесь и суммы, запечатлевшие насмешки и позор, за которые бухгалтер не получил никакого вознаграждения, никаких удовольствий. Плата цыганке за дурацкое пророчество. Штраф за нарушение уличных правил. Чаевые всяким паразитам. Неслыханные счета трактирщика за прожорливых шофера и бабушку. Как много расходов, как много страданий, и так мало радостей и удовольствий! Баланс пассивный. Мотоцикл — это железная корова, ненасытное, лакающее все подряд создание.

Бухгалтер испытывает искушение во что бы то ни стало избавиться от паразита. Вывезти его подальше за город и бросить. Сбежать от него! Изгнать прожорливого крикуна! Может, возьмут его добрые люди и напоят бензином. Может, он отблагодарит своих новых хозяев особой симпатией. Только бы избавиться от этого чужака, от этого узурпатора, постоянно требующего кровавой дани!

Но после кратких раздумий Михелуп отвергает эту идею. Все равно мотоцикл снова к нему вернется. Как паршивый пес, которого в мешке унесли подальше от дома, вновь находит своего хозяина. Мотоцикл с ним неразлучен. Видно, он пригрел на груди яйцо черной курицы, из которой вылупилась ненасытная птица. Впрочем, кто добровольно откажется от собственности? Пока человек жив, он держится за свое имущество. Вещь срастается с владельцем, образуя с ним единое целое. Они связаны цепью огромных расходов.

А хуже всего то, что эта зловредная машина постепенно вытесняет из квартиры предметы спокойные, не стоящие бухгалтеру лишних затрат, вещи, симпатизирующие и преданные своему хозяину, приобретенные с выгодой и скидками, доселе тихо пребывавшие на своем месте и создававшие картину прошлого. Чтобы предотвратить полный крах, Михелуп постепенно продает вещи, с которыми его связывают воспоминания. Отнес антиквару чайный прибор, подарок шахматистов. Отдал ковер «шираз» в руки торговца, который прикасался к нему грубыми пальцами, безжалостно переворачивая со стороны на сторону. Этого живоглота не трогали чужие воспоминания, связанные с вещью. Он обращался с ней, как будто перед ним всего лишь товар; хаял его качество и пустился во все тяжкие, пытаясь добиться наибольших выгод.

— Если не хотите продавать, никто вас не неволит, — цинично объявил он, — я за это добро не держусь. У меня таких полная лавка. Никто на него и не взглянет. Чего вы хотите, уважаемый? Это старая ветошь. Нынче старье никого не интересует. Каждый жаждет новенького. В последний раз вас спрашиваю: отдаете или нет? Коли не хотите, так и не задерживайте, идите себе с богом…

В конце концов Михелуп отступил и продал любимую вещь за мизерную цену торговцу, который бесчувственно швырнул ее куда-то в угол. Так, продавая предмет за предметом, избавляется он от прошлого, скоро в его пустой квартире шаги будут звучать гулко, как в туннеле. При мысли об этом бухгалтер морщит лоб, его сердце сжимается от печали. Пустеет дом, пустеет жизнь. Но он все еще должен ездить на прогулки, не имеет права посидеть дома…

Через стенку, в гостиной, учащийся Гарри Пох готовит со своим подопечным уроки. Маня вырезает из цветной бумаги куколок, напевая:

Мой миленок непокорный

про любовь все знает сам,

да не ведает, что скоро

я ему согласье дам.

Михелуп, вынужденный прервать печальные думы, обрушился на девочку:

— Что ты бездельничаешь? Тебе нечего учить?

— Я все выучила, — ответила Маня и продолжала петь:

Милый друг, настанет срок,

ты душой его почуешь…

— Прекрати пение, — приказал отец, — отправляйся в соседнюю комнату и послушай, что они учат. Это пойдет тебе на пользу.

…зайдешь с милой в уголок,

прямо в губки поцелуешь…

Она прервала пение и возразила:

— Все равно они не занимаются. Болтают всякие глупости.

Кто любит — не должен бояться,

от счастья нельзя отказаться.

— Тихо! Прекратишь ты наконец это идиотское пение? — закричал отец. — Что ты сказала? Не занимаются? Что же они делают? О чем говорят?

— Да… сама не знаю. Раз я с ними сидела, а они меня прогнали…

— Так, — промолвил бухгалтер. — Хорошенькие вещи я слышу. Я плачу добытые кровью и потом денежки, а они не занимаются…

Он встал и на цыпочках подошел к двери гостиной. Прислонил ухо к замочной скважине. Слышал слова, обрывки фраз, но смысла их понять не мог.

— Набрав великолепную скорость, машина фон Штука на одиннадцатом этапе сохранила разрыв.

— …На четвертое место вырвался Нуволари, показавший рекордное время…

— …фон Штук, бывший король гор, стал королем автогонок имени президента Масарика…

— … Варци ехал в довольно хорошем темпе…

— …Карачиола бился как лев…

«Что это? — изумился бухгалтер и чуть-чуть приоткрыл дверь. Он увидел своего сына и учащегося Поха, обоих — с раскрасневшимися лицами. Стоя один против другого, они быстро жестикулируют, и глаза у них горят. Учитель Пох спрашивает ученика:

— Кто улучшил рекорд, поставленный в 1931 году Широном, и насколько?

Ученик отвечал:

— Рекорд, поставленный в 1931 году Широном, на 29,7 секунды улучшил Ганс фон Штук со временем 13 минут 51,1 секунды.

— Правильно, — похвалил учитель, — а кто поставил новый рекорд во втором заезде для машин тяжелого класса?