Пока оно оставалось пустым.

В пятницу, во второй половине дня, в суде грянул гром.

– Назовите, пожалуйста, ваши имя и фамилию.

– Доктор Казомидес. Иоаннос Казомидес.

– Доктор, вы когда-нибудь встречались с господином Дугласом или его женой?

– Да. С ними обоими.

– При каких обстоятельствах?

– Мне позвонили, чтобы я приехал в Перамские пещеры. Там потерялась женщина, и, когда поисковая партия наконец обнаружила ее, она находилась в шоке.

– Были ли у нее физические повреждения?

– Да. Множественные ушибы. Она сильно ободрала о скальную породу руки и лицо. Эта женщина упала и ударилась головой. Я предполагал у нее сотрясение мозга. Я тут же впрыснул ей морфий, чтобы снять боль, и распорядился, чтобы ее отвезли в местную больницу.

– Ее отвезли туда?

– Нет.

– Не могли бы вы объяснить суду присяжных почему?

– По настоянию мужа ее отправили в расположенный на территории гостиницы «Палас» дачный домик, в котором остановилась эта супружеская пара.

– Не показалось ли вам это странным, доктор?

– Он заявил, что хочет сам заботиться о жене.

– Таким образом, госпожу Дуглас отправили обратно в гостиницу. Вы сопровождали ее туда?

– Да. Я настоял на том, чтобы поехать вместе с ней. Мне хотелось быть рядом с ней, когда она проснется.

– И вы оказались у ее постели, когда она проснулась?

– Да.

– Госпожа Дуглас говорила вам что-нибудь?

– Да.

– Расскажите, пожалуйста, суду, что именно.

– Она сказала мне, что муж пытался убить ее.

Потребовалось целых пять минут, чтобы утихомирить возмущенную публику. Председательствующему на суде пришлось пригрозить удалением всех из зала, и только тогда шум прекратился. Наполеон Чотас подошел к скамье подсудимых и стал поспешно о чем-то переговариваться с Ноэль Паж. Впервые за все время процесса она казалась встревоженной. Демонидес продолжал допрос свидетеля.

– Доктор, вы показали на суде, что госпожа Дуглас пребывала в шоковом состоянии. Как врач, считаете ли вы, что она находилась в здравом уме, когда заявила вам, что муж пытался убить ее?

– Да. Я уже давал ей успокоительное в пещерах, и она была сравнительно спокойна. Однако когда я сказал, что собираюсь дать ей снотворное, она страшно разволновалась и просила меня не делать этого.

Председательствующий подался вперед и спросил:

– Она объяснила почему?

– Да, ваша честь. Она боялась, что муж убьет ее, пока она спит. Председательствующий откинулся на спинку кресла и обратился к Демонидесу:

– Можете продолжать.

– Доктор Казомидес, вы все-таки ввели снотворное госпоже Дуглас?

– Да.

– Когда она лежала в постели в дачном домике?

– Да.

– Каким образом вы это сделали?

– Путем подкожного впрыскивания. Колол в бедро.

– Она спала, когда вы ушли?

– Да.

– Могла ли госпожа Дуглас проснуться в ближайшие часы, без посторонней помощи встать с постели, одеться и самостоятельно выйти из дому?

– В таком тяжелом состоянии? Нет. Это было бы невероятно. Она получила большую дозу снотворного.

– Спасибо, доктор. У меня больше нет к вам вопросов. Присяжные впились глазами в Ноэль Паж и Ларри Дугласа и смотрели на них холодно и враждебно. Даже случайно зашедшему в зал непосвященному человеку не стоило бы никакого труда разобраться в том, что происходит на этом судебном процессе.

У Билла Фрэзера просветлело лицо. Оно выражало удовлетворение. После свидетельских показаний доктора Казомидеса не оставалось ни малейшего сомнения в том, что Кэтрин была убита Ларри Дугласом и Ноэль Паж. Как бы ни старался Наполеон Чотас, ему не удастся вытравить из сознания присяжных образ донельзя напуганной, беззащитной, напичканной лекарствами женщины, умоляющей не отдавать ее в руки убийцы.

Фредерика Ставроса охватила паника. Он охотно уступил пальму первенства Наполеону Чотасу, слепо веря в его могущество, поскольку не сомневался, что тот добьется оправдания своей подзащитной. А это повлечет за собой и оправдание Ларри Дугласа. Теперь же Ставросу казалось, что его предали. Все рушилось. Показания врача нанесли защите смертельный удар. Приведенные Казомидесом факты явились неопровержимым доказательством вины подсудимых и оказали на присяжных огромное эмоциональное воздействие. Ставрос посмотрел в зал. Он был заполнен до отказа, и только одно таинственное, заранее заказанное место пустовало. В ожидании очередной сенсации в ложе прессы собрались журналисты со всех концов света.

Ставрос вдруг представил себе, что допрашивает врача и блестяще отводит все его показания. Подзащитного Ставроса оправдывают, а сам он становится героем. Адвокат понимал, что это его последний шанс. Если процесс не принесет ему славы, его забудут навсегда. Ставрос почувствовал, что у него напряглись мышцы ног, словно кто-то подталкивал его встать и ринуться в бой. Но он не мог пошевельнуться. Адвокат так и остался сидеть за столом. Его сковал непреодолимый страх. Он боялся провала. Ставрос повернулся и взглянул на Чотаса. Серьезные и печальные глаза на его лице ищейки изучали врача, стоявшего на свидетельском месте.

Наполеон Чотас медленно поднялся. Однако вместо того чтобы направиться к свидетелю, он подошел к судейскому столу и спокойно обратился к судьям:

– Господин председатель, уважаемые судьи, я отказываюсь от перекрестного допроса свидетеля. Прошу устроить перерыв в судебном заседании и провести совещание без публики, на котором я хотел бы кое-что обсудить с судьями и обвинителем.

Председательствующий на суде повернулся к обвинителю:

– Вы согласны, господин Демонидес?

– Не возражаю, – с опаской ответил Демонидес.

Суд прервал свою работу. Никто из сидевших в зале не покинул своего места.

Через полчаса в зал заседания вернулся один Наполеон Чотас. Как только он показался в дверях кабинета судьи, публика сразу же почувствовала, что произошло нечто важное. На лице у адвоката появилось выражение удовлетворения. Он шел быстрее обычного, и походка у него стала увереннее. Создавалось впечатление, что игра окончена и не к чему больше притворяться. Чотас поспешил к скамье подсудимых и наклонился к Ноэль. Она подняла голову и с волнением смотрела на него. В ее фиалковых глазах застыл немой вопрос. Неожиданно на губах у адвоката заиграла легкая улыбка. По его светлому взгляду Ноэль догадалась, что, несмотря на, казалось бы, безнадежное положение, Чотас справился со своей задачей и сотворил чудо. Справедливость восторжествовала, но это была справедливость Константина Демириса. Ларри Дуглас тоже с надеждой и страхом наблюдал за Чотасом. Ведь если тот добьется чего-то, то лишь для Ноэль. А что будет с ним?