Сжав зубы, я улеглась на кушетку и вытянула руку.

Уже после возвращения, когда погасили огни и единственным пятном света — а точнее, двумя — в кромешной тьме, поглотившей тюрьму, стали желтые глаза оборотня, я рассказала ангелу о завтрашнем визите «заказчиков». Техники стояли у двери, переговариваясь на клекочущем языке, которого клещ-переводчик не знал.

— Если Ра’ш позвал покупателей, значит, он уверен в собственном успехе, — сказал он задумчиво, перебирая мои волосы рукой. — Это не вселяет надежды, Стил.

После того, как нас с Кортом снова разделили, спать нам приходилось на полу у решетки, чтобы не упустить момента, когда на меня нахлынет очередной приступ. А это теперь происходило очень часто. Я ложилась спиной к решетке на одно крыло ангела, а он обнимал меня и прижимал к себе, накрывая вторым. Температура тела Корта была выше моей, и он не мерз, в отличие от меня, на холодном каменном полу.

Что бы ни воображал себе Ра’ш, ни я, ни ангел не собирались завязывать романтические отношения. Терн влюбился в меня, потому что не знал, что он — вампир, а я человек. Что касается Корта, то для ангела полюбить смертную было подобно тому, как если бы взрослый человек влюбился в ребенка. У нас был слишком разный уровень развития, мы стояли даже не на смежных ступеньках эволюционной лестницы. Он был старым, слишком старым для меня. Эволюция его вида насчитывала миллиард лет. Мы, люди, для ангелов были детьми, неразумными, любимыми и оберегаемыми, но все же детьми. То, что Корт вел со мной серьезные разговоры на равных, только подтверждало это. Он слушал и слышал меня, он считался с моим мнением и полагался на мои суждения, но он знал намного больше и видел намного дальше.

— Торговля оружием имела место в каждую из известных войн, — продолжил Корт совсем тихо, чтобы не слышал мечущийся по соседней клетке оборотень. — Так вышло, что Ра’ш неплохо устроился — в этом секторе галактики проходят торговые пути и холоднокровных, и теплокровных. Союзники могут летать туда-сюда, не вызывая подозрений.

— А что с персоналом? — прошептала я. — Ведь ты же сказал, на обслуживание такого количества кораблей у них его нет.

— Я на это и надеюсь, — сказал Корт. — Если Ра’ш привлечет часть тюремной охраны на космодром…

— Мы все равно не сможем сбежать, — сказала я, хотя сердце забилось.

— Я не говорю о нас, — сказал ангел, но на мои вопросы отвечать не стал, сославшись на то, что вокруг слишком много тех, кто слышит лучше нас обоих.

На рассвете, когда меня привели из лаборатории после очередной экзекуции, я обнаружила, что Корта на месте нет.

Я поняла, что Ра’ш снова попытается заставить ангела воскресить погибших, и поняла, что, скорее всего, сегодня, в день, когда ему надо будет очень постараться, чтобы не ударить в грязь лицом, методы убеждения будут менее гуманными.

Я шагала по клетке туда-сюда, совсем как ночью оборотень, периодически подходя к двери и пытаясь разглядеть, не покажется ли вот-вот в дальнем конце коридора уже знакомая мне группа с носилками. Техники стояли тут же, только это уже, кажется, были другие, не те, что ночью. Интересно, слышали ли птицелюди наш с Кортом разговор? Надеюсь, нет. Иначе и у меня, и у него могут появиться проблемы.

Корта притащили совсем скоро. На этот раз он был избит сильнее, но находился в сознании, и даже попытался подарить мне улыбку, когда я подбежала к прутьям, разделяющим наши клетки. Выглядел ангел ужасно, и, когда техники опрокинули носилки, а на пол вместе с телом ангела упала еще целая куча перьев, я прижала руку ко рту, чтобы удержаться от восклицания.

Фей, Фей, Фей, билось в голове. Если Ра’шу ничего не стоило убить одного ангела, что остановит его от убийства второго? Между жизнью и смертью Корта стояла только я, а точнее, моя лихорадка возвращения, но что будет, когда способность проявится? Ответ, по крайней мере, для меня, был очевиден.

— Покупатели уже прилетели, Стил, — сказал он мне, все еще лежа на полу, и техники сразу же закудахтали, приказывая нам обоим замолчать.

— А ты войди в клетку и заставь, — устало огрызнулся Корт, и только мои мольбы заставили его подчиниться.

Ангел уснул — для того, чтобы восстановиться, на этот раз ему потребуются почти все силы. Я же отошла к скамейке, чтобы заняться завтраком, который обычно доставляли, пока я отсутствовала. Несмотря на волнение и беспокойные мысли, есть все равно хотелось. Кусок чего-то, напоминающего на вид и на вкус плесень, какие-то посыпанные пудрой сладости. Я поела и выкинула бумажную тарелку в коридор, где ее тут же подобрал техник.

— Хорошо же тебя кормят, демонокровка, — раздалось справа рычание волка, и, повернув голову, я увидела, что он в своей человеческой форме стоит посреди клетки, глядя на меня.

— Тебя хуже? — спросила я.

— Спроси, когда меня кормили в последний раз, — сказал он, оскалившись, — узнаешь много интересного.

— С чего ты решил, что для меня это интересно? — спросила я, возвращаясь к скамейке.

— Тебя откармливают на убой, — продолжал волк и демонстративно облизнулся. — Будешь хорошо есть, будет много крови. Хорошая овечка, хорошая.

Странно, а вот волку разговаривать техники почему-то не запрещали.

— Отстань, — посоветовала я.

— А то что? Начнешь блеять? — он захохотал резким хриплым смехом. — Не бойся, овечка, не бойся. Тебя убьют быстро. И совсем скоро. Скоро, скоро, скоро.

— Заткнись, — сказала я, чувствуя, как от интонации и слов оборотня по спине дружным строем замаршировали большие мурашки.

— Скоро, скоро, скоро, — замурлыкал оборотень себе под нос.

— Да заткнись же! — закричала я.

Техники начали было что-то говорить, но тут послышались шаги — цокот железных набоек по каменному полу, и они выпрямились, встав у двери по стойке «смирно».

Я сжала руки на коленях. Бормотание волка утихло, по мере того, как этот стройный цокот приближался, я видела, что он начинает нервничать — не меньше меня, если судить по тому, как заметался он по клетке. Но нервничал не только он. Гомон пленников в других клетках тоже усилился, я услышала крики удивления и резкие голоса птицелюдей, приказывающих замолчать.

Ать-два, ать-два. Казалось, по коридору марширует рота солдат. Ать-два, ать-два, все ближе и ближе, и ближе.

Я подобралась. Не найдя в себе смелости подойти к дверям и выглянуть в коридор, я обхватила руками колени и скорчилась на скамейке, умоляюще глядя на спящего Корта.

Проснись, пожалуйста. Мне очень нужно, чтобы ты открыл глаза и был рядом со мной, когда случится то, что должно случиться.

И вот процессия показалась в зоне видимости. Впереди шли птицелюди с оружием, между ними — Ра’ш и несколько закутанных в плащи с капюшонами существ — замыкали шествие снова птицелюди. Они все остановились у моей клетки. Один, три, восемь человек застыли у двери, повернувшись ко мне лицом, их взгляды сверлили меня, их оружие уставилось мне в лоб.