В лазарете было много народу, больше, чем обычно, когда меня приводили для отбора крови для пробы. Я увидела в коридоре первого покупателя. Он так и был в капюшоне, так что я не могла увидеть лица, вокруг него стояла его команда медиков. Они выглядели совсем как люди в своих красных пижамах и масках, закрывающих нижнюю половину лиц. Сердце мое заколотилось, когда я подумала о том, что это может быть команды Аргенты. Охранники подтолкнули меня ко входу, и я прошла мимо.

В процедурной меня, как обычно, уложили на кушетку, только безмолвный и безвольный ангел на этот раз тоже был здесь, усевшись на поставленный в углу комнаты стул. Появилась молчаливая команда покупателя. Зеленоглазая птицеженщина принялась объяснять им, что где находится. Ко мне подошла другая женщина, ее глаза напомнили мне цветом желток свежего куриного яйца. Игла вошла мне в вену, в пробирку под давлением брызнула кровь. Чужеземцы подошли ближе, заглядывая через плечо женщине, проводящей процедуру. Все было кончено через несколько мгновений. Соблюдая меры предосторожности, мою кровь завернули в ткань и вынесли прочь. Жгут с руки сняли, и я уселась на кушетке, потирая руку. Ангел смотрел на меня, в его взгляде читалось сочувствие.

Экзекуция повторилась снова, когда пришла вторая команда. Люди с хоботами оживленно засопели, увидев, как в пробирку хлынула темно-красная струя крови. Зеленоглазая птицеженщина с помощью переводчика объяснила им суть процедуры и снова напомнила о мерах предосторожности при работе с жидкостями моего тела. Усевшись на кушетке и снова потирая руку, я прислушалась к разговору.

— Так ангел здесь обеспечивает безопасность? — спросил на своем языке один слоночеловек другого слоночеловека. — Не понимаю, как этой обезьяне удалось захватить в плен живого ангела.

— Не наше это дело, — ответил тот. — Ты видел температурные кривые? Температура тела донора выше нормы всего на две десятых градуса. Думаешь, нас не обманывают, и в ее крови действительно живут клетки крови демона?

— Узнаем на «Йёргруре», — сказал первый, и я поняла, что так называется их корабль. — Пойдем отсюда, в этом воздухе так мало кислорода.

Я почти не удивилась, когда в третьей команде увидела людей. Блондинка средних лет была у них главной, и она едва не вырвала пробирку из рук птицеженщины, когда та закончила. Улыбнувшись вошедшему в лабораторию Ра’шу, она показала ему пробирку и спрятала в карман.

— Ну, что, господин, вы подумали над предложением моего мужа? — спросила она. — На двадцать процентов больше, и мы улетаем сегодня.

Я сжалась на кушетке, не отрывая от ангела взгляда, в котором наверняка читалась паника.

— Девушка живой отсюда не улетит, госпожа, — церемонно поклонившись, ответил Ра’ш. — Она слишком много знает… а я хочу сохранить секреты этой планеты в ее же пределах.

Блондинка, казалось, предполагала такой ответ. Она взмахнула ресницами и грациозно прошла мимо — в коридор, где ее ждали. Я услышала ее слова, обращенные к своему боссу, и его ответ. Я вцепилась в гладкую поверхность кушетки так, что погнула ногти. Она разговаривала с Аргентой. Третьим покупателем был именно он, и именно он хотел забрать меня отсюда живой.

Зеленоглазая птицеженщина проверила состояние моей трижды проколотой за день вены. Судя по ее лицу, все было нормально. Я сползла с кушетки на пол, встала на ноги и поскользнулась на покрытии пола. Вся лаборатория разом кинулась мне на помощь, меня подхватило сразу несколько пар рук, испуганные крики, казалось, разнеслись по всему зданию. Похоже, Ра’ш хорошо объяснил своим людям воздействие на других моей крови. Меня уложили обратно на кушетку, пристегнули наручниками и почти на руках донесли до клетки.

Я могла поклясться, что видела на лице молча шедшего за нами Корта раздумья, но не понимала, над чем он так напряженно думает, и мне это не нравилось.

Вечером Ра’ш сообщил мне, что меня купили. Проба крови показала, что тот самый процент антител, о котором он так пекся, все-таки увеличивается, медленно, но непреклонно двигаясь к отметке, за которой должна была проявиться моя способность. Оставалось только дождаться ее, и меня можно отдавать покупателям.

— Покупателям?

Он хмыкнул.

— Да, Нина. Покупателям. Мне предложили настолько хорошую цену, что я продал половину твоей крови одному, а половину — другому.

— Правильно, овечью тушу можно и разделать, — подал голос оборотень, внимательно прислушивавшийся к разговору.

И на этот раз Ра’ш его не оборвал.

Ночью, когда Корт заснул, щекоча горячим дыханием мой затылок, я не выдержала и расплакалась. Стараясь дышать ровно, чтобы он не заметил, если проснется, всхлипов, я оплакала свою жизнь, от начала и до конца, не имевшую, как оказалось, никакого смысла, никакой цели, и посвященную только одному моменту — моменту, который вот-вот настанет. Мой собственный отец растил меня для того, чтобы продать меня, даже не целиком, а по частям, другим людям. Ли-ра охраняла меня, как могла, но даже она не сумела спасти свою названную дочь от ее судьбы. Я была почти уверена, что убил Ли-ру один из вампиров, служивших Ра’шу. Она не сказала ему, где я, но он будет искать и непременно найдет мое истинное воплощение, приведет его к своему господину, и история повторится вновь.

— Пусть, — беззвучно шептала я, — пусть. Терну я не нужна, у мамы есть Ли-бела, пусть все так и будет. Я не хочу больше бороться. Я не хочу больше…

Я почувствовала, как в груди разгорается пламя, как оно становится все сильнее и сильнее, и вот уже пол подо мной начинает теплеть, и за закрытыми глазами вспыхивает свет, яркий, нестерпимый и такой чистый.

А потом рука Корта заслонила мне глаза.

— Держись, Стил, — сказал он. — Сейчас будет больно.

Я еще успела услышать далекие крики, разнесшиеся по тюремному коридору, успела услышать, как дико и пронзительно завыл в соседней клетке оборотень, а потом, перекрывая крики, шум и звуки раздавшихся выстрелов, совсем близко ухнул невероятной силы взрыв.

Сначала мне показалось, что взорвалась сама тюрьма, но потом я поняла, что ошиблась, и это была ударная волна, жестокая, хлесткая, но пришедшая откуда-то извне. Корт прижимал меня к себе, закрывая крыльями, пока вокруг все ходило ходуном. Дикое эхо испуганных криков заполнило пространство, когда вдруг загорелся свет. Видимо, случилось что-то серьезное. Техники у клетки оживленно заговорили, но я не слышала слов — вопросительные крики испуганных пленников перекрывали их голоса.

— Что это было, Корт?

— Я надеюсь, космодром, — сказал он.

— Что ты имеешь в виду? — спросила я, полуобернувшись в его руках.

Ангел был серьезен, его глаза смотрели сквозь меня. Он отпустил меня и сел, потом поднялся на ноги и молча подошел к противоположной стороне клетки — туда, откуда пришел взрыв. Я почувствовала запах горелого пластика — безошибочно узнаваемый и такой земной. Он откуда-то с той стороны, гонимый ветром, пополз едкий дым, царапающий горло и жгущий глаза. Я поднялась на ноги и тоже подошла к решетке, не обращая внимания на оклик одного из техников.