Валерий Маслов был же и прославленным хоккеистом — одним из самых великих игроков в хоккей с мячом — у него на стене висела подарочная клюшка с лампочками электрическими, в нее вмонтированными. Динамовец сорвал ее со стены — протянул Эдику. Но тот велел, чтобы все расписались — на память «Игорьку»: Стрельцов вообразил свое позднее возвращение домой и вспомнил про сына. Все с удовольствием расписались на клюшке. И жена Маслова — тоже. Но ее автограф Эдик попросил стереть: нужны известные люди… Он думал о будущем сына в нашем обществе. Сам же он позволял себе роскошь жить вне иерархии. Я столкнулся с этой его особенностью, когда сам уже примирился с иерархической зависимостью от всех встреченных прежде в жизни более или менее знаменитых соотечественников.

35

Десятое место, занятое торпедовцами в шестьдесят девятом году (в финальную стадию чемпионата вышло четырнадцать команд), не помешало им поспособствовать возвращению первенства в Москву.

Перешедший из «Торпедо» в «Спартак» Анзор Кавазашвили провел свой лучший сезон и сделался в преддверии Мексики основным вратарем национальной сборной.

Принципиальный матч из Киева транслировался на всю страну — и вся страна, даже та ее часть, что за «Спартак» не болела, поверила в Анзора.

Уходил он из «Торпедо», демонстрируя свое отношение к старшему тренеру Иванову. А Кузьма — и догадываясь, как им плохо придется без такого вратаря, — не смог заставить себя приложить максимум стараний для удержания его в команде.

Злые языки уверяли, что в бытность Иванова игроком они с Анзором то ли подрались, то ли чуть не подрались на тренировке — и торпедовский премьер не мог простить подобного нарушения принятой в команде субординации. Я при этой сшибке между форвардом и вратарем не присутствовал, но помню, что Кавазашвили держался в «Торпедо» вожаком и с другими авторитетами считался тем меньше, чем больше возрастало его вратарское значение. Он не был чужд и дедовщине, обращаясь с новобранцами. Сам слышал, как выговаривал он молодому Гершковичу за то, что Михаил грызет в раздевалке яблоко перед началом игры. Гершкович, однако, пришел в «Торпедо», чтобы играть со Стрельцовым, а не подчинять себя установленным там порядкам. Он и бровью не повел на укоризну заслуженного вратаря, поддержанную гневным окриком Андреюка.

Киевляне после трех подряд побед в чемпионатах особой предусмотрительности не проявляли. Конечно, по четыре первенства подряд никто у нас не выигрывал. Но состав у киевлян сохранялся всем на зависть — в семьдесят первом году они себе первое место вернули, — и они спокойно, с отрывом в очках от того же «Спартака», лидировали. И к спартаковской погоне относились без боязни. Матч между ними за четыре тура до завершения сезона предстоял в Киеве. А и самый ревностный почитатель «Спартака» с большим трудом мог бы поверить, что динамовцы проиграют дома. Но догоняющие проиграли перед тем московским одноклубникам чемпионов — и отступать им в Киеве было некуда.

Они и не отступили. В том сезоне много разговоров заходило про искусное выполнение Виктором Серебрянниковым штрафных ударов. Про сложносочиненное вращение мяча, хитроумно нацеливаемого им в раму ворот. Анзор, вероятно, репетировал на тренировках отражение ударов такого рода. А к моменту штрафного, порученного Серебрянникову, успел к тому же поймать кураж после нескольких выигранных им единоборств при выходах один на один с вратарем.

Он отразил первый удар киевского полузащитника. Судья усмотрел непорядок в стенке, выстроенной спартаковцами, — и приказал повторить удар. Серебрянников закрутил мяч в противоположный угол, но и этим Кавазашвили врасплох не застал.

А в киевские ворота эффектнейший мяч забил Николай Осянин. Он обыграл всех защитников и уложил на траву Рудакова… На трибунах плакал маленький мальчик, пришедший на матч вместе с дедушкой. Мальчик теперь вырос — и неплохо разобрался в сегодняшней жизни, не поощряющей излишнюю чувствительность. Только его отношения к футболу это коснулось в меньшей степени. Выросший мальчик — младший брат владельца киевского «Динамо» Григория Суркиса — Игорь…

Календарь розыгрыша, как почти всегда у нас, составлен был не без чудачеств. И «Спартаку», — которому необходимы были для победы в чемпионате три очка, — пришлось дважды играть против ЦСКА: за первый круг и за второй. После ничьей в первой встрече спартаковским приверженцам пришлось понервничать. По Москве пополз слух, что у некоторых из армейских футболистов нет квартир, а Николай Петрович Старостин — при его-то связях — может помочь в их получении. Вторая игра проходила в промозглый ноябрьский день, играли вяловато. Гол ударом издалека забил опять Осянин. «Спартак» стал чемпионом. А квартиры?

Квартиры дали. Не знаю, обязательность ли Николая Петровича подействовала, восторжествовала ли абстрактная справедливость?

Календарь и киевских динамовцев поставил перед необходимостью дважды подряд играть с тбилисскими однофамильцами. У грузин появлялась при удаче возможность стать третьими. Для команды Виктора Маслова эти игры ничего не решали. Тренер выставил дубль. Так в большом футболе состоялся дебют Олега Блохина. Следующего раза выступить за основной состав он ждал полтора сезона.

36

Отчисляя Владимира Щербакова, Иванов преследовал еще одну педагогическую цель — лишал Стрельцова вероятного собутыльника в команде. И действительно, сотрудничество Эдика с непьющим Гершковичем оказывалось гораздо более перспективным.

Но не таков был Эдуард, чтобы бросить товарища в беде.

Щербак выступал за «Политотдел». И там, разумеется, скучал. Использовал каждую возможность, чтобы приехать в Москву — повидаться со знакомыми в широком застолье: платили в «Политотделе» неплохо. Больше всего Володю тянуло, разумеется, к Стрельцову. Дружба с ним оставляла ему иллюзию возвращения в большой футбол. И в совхозной команде, игравшей по первой лиге, вчерашнего торпедовца уважали еще больше, узнав, что отношения с Эдиком сохраняются.

Стрельцова почему-то очень веселил рассказ, как футболисты «Политотдела» посылают за водкой ишака — привязывают к нему сумку с деньгами, гонец доходит до винного магазина и орет. Эдик со слов Щербакова смешно изображал крик ишака.

Щербак успевал за дни побывки оказать старшему товарищу массу развлекательных услуг, приводивших в ужас тренеров. Теперь Стрельцовым был недоволен и второй тренер Батанов — ему не нравились панибратские отношения между Эдиком и молодыми, ничем не замечательными игроками, находившимися на попечении Бориса Алексеевича. Учительский тон, взятый руководителем дубля в общении с молодежью, плохо ими усваивался, когда Эдуард со всей этой братией держался без чинов.

Режим Стрельцов нарушал, может быть, не больше, чем в прошлом году. Но, пожалуй, откровеннее. На сбор он уже иногда сам к положенному сроку и не приезжал. Помощники Иванова наведывались к нему домой на Машиностроительную улицу — обещанную директором ЗИЛа Бородиным квартиру дали несколько позже — и транспортировали тело форварда в Мячково. И там общими силами выхаживали, парили в бане, готовили к новым боям. Такому состоянию Эдика никто особенно не удивлялся. Но если прежде режимные перепады на форме Стрельцова практически не сказывались, то теперь он бывал после нарушений не совсем боеспособен. И разные болезни о себе давали знать: геморрой, нарушенный в годы заключения обмен веществ; Стрельцов тяжелел, а плоскостопие никуда не девалось.