Итак, кадеты отказались от выдвижения ультиматумов к власти, ограничившись призывами к ее единению с общественностью на основе своей программы65. С самого начала их активным союзником выступил лидер октябристов. Такие же предложения были внесены московским купечеством, Тверской, Астраханской, Оренбургской и Петроградской городскими думами (в столице также активно действовал А. И. Гучков), Московской хлебной биржей, Костромским общегубернским кооперативным съездом, Рязанским губернским земским собранием, Земским и Городским союзами66. Мощного единого выступления на основе резолюции Московской думы явно не вышло. Между тем в Ставке происходили важные изменения.

19 августа (1 сентября) последовал приказ о назначении М. В. Алексеева на должность начальника штаба Верховного главнокомандующего, одновременно Николай II назначил генерала Н. Н. Янушкевича «помощником по военной части наместника Его Императорского Величества на Кавказе»67. Через два дня произошло разделение Северо-Западного фронта. Генерал Н. В. Рузский был смещен с поста главнокомандующего 6-й армией и назначен главнокомандующим армиями Северного, а главнокомандующий 4-й армией генерал А. Е. Эверт – главнокомандующим армиями Западного фронта68. А. А. Поливанов немедленно известил об этом Ставку и правительство. Эти назначения были восприняты позитивно69. Вечером 20 августа (1 сентября) М. В. Алексеев прибыл в Могилев, при этом его сопровождали генералы В. Е. Борисов, М. С. Пустовойтенко и Ф. Ф. Палицын, а на следующий день он приступил к приему дел70.

Отношения между новым начальником штаба Ставки и Николаем Николаевичем складывались вполне нормально. М. В. Алексеев предполагал, что ему придется служить под командованием великого князя, считая такую комбинацию вполне приемлемой. Не теряли надежду на подобный исход Петр Николаевич и Николай Николаевич. Верховный то заявлял, что благодарит Бога за то, что «с него снята ужасная обуза», то обсуждал, как помочь М. В. Алексееву в случае, если он останется во главе армий. Большая часть штаба считала, что время для перемен выбрано крайне неудачно71. Армия на фронте продолжала отступать, суворинское «Вечернее время» начало публикацию скандальных статей о Г Распутине72, а в столице между тем продолжалось либеральное наступление.

Выступавший 19 августа (1 сентября) 1915 г. в Думе председатель комиссии по военным и морским делам А. И. Шингарев предложил для преодоления кризиса с обученными кадрами привлечь служащих полиции: «Здесь вы найдете достаточный кадр офицеров, унтер-офицеров, знающих свое дело; здесь вы найдете значительное количество нижних чинов, обученных владеть оружием, годных для призыва немедленно в армию»73. Это было уже третье пожелание такого рода, высказанное Думой, причем А. И. Шингарев жаловался на «непреодолимое сопротивление» со стороны МВД. Если задуматься, то к этим предложениям прекрасно подходят знаменитые слова Николая II о «бессмысленных мечтаниях», так оскорбивших в свое время представителей либеральной общественности.

Как отмечал по этому поводу другой член Государственной думы – Б. А. Энгельгардт, эти дебаты «показали, насколько даже члены Думы мало уясняют себе размеры потребности в людях как фронта, так и тыла. По почину крайнего правого крыла Государственной думы было внесено пожелание об отправке чинов полиции на фронт. Пожелание это было горячо поддержано крайними левыми в лице Керенского. Мера эта неминуемо должна была губительно отозваться на нашей полиции. Замена опытных полицейских новичками-инвалидами, конечно, должна была ослабить один из устоев, обеспечивающих внутренний порядок в стране, и это могло даже входить в программу деятельности революционно настроенной партии, но непонятной в данном случае является тактика правых. Она может быть объяснена лишь полным незнакомством с действительным положением вещей. Тщетно докладчик законопроекта пытался разъяснить, что замена старослужащих полицейских инвалидами, подрывая силу полиции в тревожное время войны, не принесет существенной пользы нашей армии. Действительно, число городской и сельской полиции не достигало и 345 тысяч человек, из коих лишь две трети находились в возрасте, подлежавшем призыву. Месячная потребность нашей армии в пополнениях превышала 300 тысяч, и мы, следовательно, ценой разгрома нашей полиции, при отправке на фронт всех полицейских чинов призывного возраста, т. е. 30 тысяч человек, могли дать армии лишь одну десятую ее месячного пополнения. И несмотря на явную несообразность меры, против которой горячо протестовал представитель Министерства внутренних дел, пожелание о проведении ее в жизнь прошло голосами правого и левого крыла Думы»74.

Позиция МВД была легко объяснимой, по положению 1906 г. предполагалось иметь по одному городовому на 400 жителей (то есть пять на населенный пункт в 2 тыс. человек). Укомплектовать городскую полицию по этой весьма скромной норме так и не удалось. Еще хуже дело обстояло с сельской полицией, что объясняло рост частной полиции, иметь которую имели право крупные землевладельцы75. Правда, полиция могла быть подкреплена силами Отдельного корпуса жандармов, но в 1913 г. он состоял из 12 тыс. человек (на всю империю), из них 1 тыс. – генералов, штаб– и обер-офицеров76. Во время войны корпус жандармов кроме прочих своих обязанностей должен был заниматься контрразведывательной деятельностью и формировать силы полевой жандармерии77. Казалось бы, не прошло и трех месяцев после московских событий, доказавших недостаточность сил полиции, и это должно было бы вызвать призывы к ее усилению; к тому же слабость и немногочисленность русской полиции, особенно по сравнению с европейскими стандартами, была очевидна: например, в 1913 г. численность полицейских чинов в Англии и Уэльсе составляла 54 552 человека, в Шотландии – 5859, в Ирландии – 11 84478. Плотность полицейского контроля в России при ее расстояниях и населении была явно ниже. И вот теперь Дума предлагала ослабить ее отзывом в армию полицейских кадров.

Кстати, сразу же после революции Временное правительство осуществило на практике предложения А. И. Шингарева. Бывшие городовые и жандармы действительно были дисциплинированными солдатами79, но заменившая их милиция не годилась для поддержания порядка. Впрочем, через два с небольшим года А. И. Шингарев получил возможность лично убедиться в опасности ослабления полицейских сил в стране и ее столице. Незадолго до своей гибели он с явным осуждением вспоминал слова П. А. Столыпина, сказанные в ответ на заступничество в пользу осужденных военно-полевым судом крестьян, убивших помещика по «политическим причинам»: «Вы не знаете, за кого Вы заступаетесь, это обезумевшие звери, которых можно держать только ужасом. Если их выпустить на свободу, они перережут всех: и меня, и Вас, и всех, кто носит пиджак»80.

А. И. Шингарев был случайным человеком в большой политике. «Впечатлительный, быстро овладевающий всяким новым делом, – вспоминал его коллега по партии, – он не имел никакой определенной склонности и не проявлял специфического дарования в какой-либо отдельной области. Общественная медицина, аграрный вопрос, военно-морские дела, финансы, продовольствие – всем этим он занимался одинаково успешно, всем одинаковым усердием»81. Работал он действительно усердно, хотя более усердно, чем успешно. Через полгода после его трагической смерти В. Д. Набоков дал блестящую характеристику этому человеку, которая уместна не только при анализе его предложений в Думе летом 1915 г.: «…Шингарев всю жизнь оставался, по существу, тем, чем он должен был оставаться при более нормальных условиях: русским интеллигентом, представителем третьего элемента, очень способным, очень трудолюбивым, с горячим сердцем и высоким строем души, с кристально-чистыми побуждениями, чрезвычайно обаятельным и симпатичным как человек, но, в конце концов, «рассчитанным» не на государственный, а на губернский или уездный масштаб. Совершенно случайно он сделался финансистом. Благодаря своему таланту и трудолюбию он в этой области настолько освоился, что мог удачно выступать на думской трибуне и одерживать победы. Но настоящим знатокам – теоретикам и практикам он совершенно не мог импонировать. Слишком очевидны были его дилетантизм, слабая подготовка, ограниченный кругозор»82.