переворота существа искателя Истины, древние Учителя создавали обстановку, которая с наибольшим совершенством гармонировала с переживаниями человека. Пред посвящением неофита вводили в склеп, клали в гроб, для того чтобы подчеркнуть, что прежняя жизнь с ее волнениями закончилась навсегда и безвозвратно, что начинается новая эра жизни и деятельности. Этот обряд свято сохранился во всех религиях древнего мира и всюду совершался почти в тех же формах, которые выработались опытом предыдущих веков.

«Переступив порог смерти, неофит внезапно возрождался (renatus quodam modo), и день его Посвящения был первым днем его действительной жизни (natalem sacrorum)»

Морэ.

Мистерии посвящения неофита исходили из глубокого понимания полной аналогии этого перелома с тем, который отделяет одну жизнь от другой. Видя смерть пред собой, человек всегда переживает с молниеносной быстротой всю свою жизнь, пред ним проходят все ее события, он заново переоценивает все свои поступки и решения и в своем сознании обхватывает все мельчайшие детали. Точно также в минуты великого перелома человеческого существа — пред восприятием посвящения и наступлением новой эры жизни — человек переживает все свое прошлое, и не только то, что он получил в этой жизни, но неисповедимыми путями начинает воспоминать давно забытые страницы своей бессмертной жизни. Древний мир с совершенством знал это, и все его мистерии запечатлевали в душе неофита огненными знаками его переживания в этот великий момент.

«Душа в минуты смерти испытывает то же, что испытывают те, кто посвящается в великие таинства. Слова, выражающие эти понятия, сходны: говорят τελευταί (умереть) и τελείσδαί (быть посвященным). Сначала это блуждание наугад, извилистый путь, тревожное и бесконечное шествие в потемках. Перед последней минутой страх достигает крайнего предела: мороз по коже, дрожь, холодный пот, ужас. И вдруг взорам открывается волшебный свет. Переходят к местам открытым и лугам, где звучат голоса и происходят танцы; священные слова, божественные видения внушают священное благоговение».

Плутарх.

Оставшись наедине с самим собой в холодной тишине и жутком мраке погребального склепа, забыв о суете людской, неофит скоро исполнялся тягостным томлением. Леденящая жуть пронизывала все его существо, он слышал множество различных голосов в душе своей, он слушал их, и чередой неслось пред взором внутренним его все то, что когда-либо было с ним связано. Мысль цепенела, сознание проваливалось куда-то вглубь, дух трепетно вибрировал и все существо его горело как в огне. Чувства таяли, образы неслись, сменяясь странно как-то друг за другом, и каждое видение былое с жуткой ясностью вставало перед ним; он видел прошлое, но что-то уже иное оно будило в нем. Хаос страстей его уже не тревожил; из глубины бездонной нового сознания он воспринимал отзвуки минувшего, но, вместе с тем, видел ныне в них лишь дымку бледную тумана; они неслись, и в их хороводе бесконечном он вспоминал и дружбу и любовь, зрил ненависть и тяготу вражды, но все это безжизненным, лишенным света пред ним являлось. Он вновь переживал свой долгий путь, он жил былой жизнью, но ныне все чужим ему казалось. И свет и тьма, борьба и вожделенья, разлуки горечь, боль тоски, веленья сердца, радость ласки, стремлений высь, печаль и скорбь, победы счастье, жуть разочарованья, надежда, страх, боль и радость, все сплелось между собой, все отошло, все замерло, все погрузилось в бездну. Простор великий, новая свобода, стремленьям высь, хотеньям цель, — другими стали, новое пришло и пустота, и жуть, и страх пред неизвестным проникли в душу. Тьма вокруг глухая, тусклая и пустота в душе исполнили все существо его томленьем…

Во мраке черном светоч дивный, искрящий пламень духа в нем трепетать стал, и жуткое томление, надежда смутная, отчаяние и скорбь зажгли в нем вновь сознание. Оно воспрянуло и в мраке безысходном, средь мертвой тишины, оно постигло дар неоценимый надежды твердой, пламя веры в грядущее, великое…

Средь тишины немой, средь жуткой пустоты Могучий Светоч вдруг возжегся, — то с Горних Высей Дух Великий своим лучом проник дух страждущий в смятении. И белый свет, холодный как кристалл, могучий и победный, зарею новой все осветил. Покой, покой живой, могучий, сладостный до самозабвения, проник в сознанье. И вновь все озарилось, вновь из тишины восстали отблески былого, и жизнь могучею струей из Духа Сильного к ним потекла. И быстро, в длинном хороводе, купаясь в свете новой жизни, они прониклись мощью силы и стали ясными, светлыми, живыми. И оглянулся человек, увидел вновь он жизнь свою и радость тихая в нем засветилась. Он новое постиг, постиг свой новый гений и крылья мощные сознание развернуло вширь, и в царственном полете узрело вновь все до сих пор закрытое. Поднявшись ввысь и новые познавши связи, найдя мир новый в существе своем, все старое тем озарил он и мощь великую отовсюду восприял.

«И случилось с ней тут, что забыла она все, что когда-либо носило имя, и так далеко отошла от себя и от всякого творения, что должны были ее вынести из церкви, и лежала она до третьего дня, и не сомневались, что она умерла. И не будь духовника, ее похоронили бы. И когда она приходит в себя, и духовник просил сообщить ему, что она узнала, она отвечает: «Что я нашла, того никто не выразит словами». «Все ли есть у тебя, чего ты желаешь?» — «Да, я была утверждена».

Мейстер Экхарт.

Посвящение есть великий миг перехода сознания в высшую плоскость. Выполнив свое назначение в высшем мире, выявив и сознав себя в низинах, человек гордым духом своим возносится в заоблачную высь, где обретает связи с новым миром, получает возможность чувствовать иными чувствами, переживать иные переживания. Сознание есть дыхание Атмана, этого высшего и абсолютного Эго, сознание само по себе координирует Эго относительное. Переход сознания в высший мир есть изменение Эго, есть слияние его с высшим центром, есть объединение с новым безмерно более могучим источником мощи. Это великое таинство и есть Посвящение. В нем именно человек завязывает связи с новым миром, проникается его величием и объединяется с высшим центром. Эта высшая сила отдает свою мощь в низины, полноту своего сознания претворяет в рамки низшего сознания и этим осуществляет Первоверховный Закон Жертвы.

«Я поднимался к небесам, и навстречу мне из Высшего Неба спустился Дух Отца… Я чувствовал, как Он проник в меня, воплощаясь… Подобно смерчу из вод океанских бездн и облачных вихрей далекого неба, я превратился в крутящийся ураган, ибо Отец проникал в сына, и