Он делал это молча, и я долго принимала это молчание, прежде чем он выскользнул, проведя губами по моему позвоночнику. Опустился по спине до поясницы, прежде чем исчезнуть, и пробормотал:

— Сейчас вернусь.

Я почувствовала, как он покидает кровать, но не меня, пока не сомкнул мои ноги, взяв их за колени, и сдвинул меня в сторону. Я наблюдала, как Хиксон наклонился, провел губами по верхней части моего бедра, прежде чем наши взгляды столкнулись. Он усмехнулся не сексуальной, а просто милой улыбкой, после чего оттолкнулся и ушел. Я продолжала смотреть, как он исчезает в ванной.

Подогнув колени выше, после того как облако великолепного секса немного рассеялось, я приняла тот факт, который осознала до того, как начала свою гибель в борьбе на кровати. Так как спальня Хикса находилась в передней части дома (как и моя), а спальня Шоу — в задней части подвала, а время сейчас было раннее, поэтому, как я предположила до того, как по глупости затеяла этот чемпионат, все было в порядке, поскольку Шоу никак не мог ничего услышать.

Хикс вернулся, непринужденно прогуливаясь в своей сокрушительно потрясающей наготе, с потрясающей грудью, на которой россыпь темных волос была гуже между грудных мышц. Они были тоньше, но гораздо больше, чем просто россыпь, и поднимались вверх, но исчезали чуть ниже ключиц и полностью сужались в тонкую, но не плотную линию, проходящую к животу.

У него был пресс, но не четко очерченный, а слегка заметный.

Его бедра и искры было подкачены.

Весь он был потрясающим.

Но его член был совершенством. Возможно, чуть больше среднего по длине и толщине, да и сама форма была на высоте. Он был абсолютно безупречен.

И глядя, как он приближается ко мне все еще немного твердый, я снова завелась.

Вот черт.

Я переключила все внимание на его лицо, заметив его выражение, и почувствовала, как мои глаза сощурились, когда он лег на кровать, претендуя на мое пространство и на меня. Он просунул свое колено между моих ног, положив мое колено и бедро сверху, втянув меня поверх себя.

Злорадствуя.

— Кажется, я решил, мое прозвище должно быть «чемпион».

— Не будь настолько назойливым победителем, — выстрелила я в ответ.

Ухмылка искривила его губы.

— Не будь такой несчастной неудачницей. — Он посмотрел на мой рот, на мои волосы, затем слегка наклонился, чтобы посмотреть вниз на мое тело, а затем его глаза встретились с моими. — Хотя не уверен, что тебя можно назвать неудачницей, ты кончила дважды так сильно, буквально умоляя меня трахать тебя.

— Я не умоляла, — выдохнула я.

Он снова прижался ко мне и приблизил лицо ко мне.

— Ты точно умоляла.

— Нет.

— О да.

Неважно.

— И я не кончала так сильно, — солгала я (снова).

Он начал посмеиваться и продолжал злорадствовать:

— Ты так сильно выгибалась, когда я трахал тебя, что чуть не свалила меня.

Я перевела взгляд на матрас и пробормотала:

— Теперь ты ведешь себя как мудак.

Теперь он уткнулся лицом мне в шею и прошептал:

— Тебе нравится мой член.

О да, мне он нравился.

Хотя я не скажу ему этого.

— А теперь ведешь себя как задница.

Он укусил меня за ухо.

Я не совсем смогла побороть дрожь, вызванную его поступком, и определенно не поборола раздражение, которое она вызвала, когда почувствовала его улыбку, прежде чем он бросил вызов:

— Ты, возможно, захочешь попытаться выиграть вторую битву, которую, к сведению, дорогая, ты точно проиграешь, что означает, что я буду скользить в твоей попке.

Я вновь задрожала.

Хикс снова засмеялся, прежде чем провести кончиком языка по моей шее.

Я прижала ладони к его груди и, признаюсь (только себе), сделала это слабо, и не только потому, что у меня не было сил для больших усилий, но и потому что, он хорошо пах, не как утренний Хикс, а как Хикс после секса. Не говоря уже о том, как хорошо он ощущался, и был сильным и чертовым Хиксом.

— Мне это нравится, — прошептал он.

— Да. Ты ясно дал понять, что тебе нравится побеждать.

Он отодвинул лицо от моей шеи, посмотрел на меня и сказал:

— Да, детка. Мне нравится побеждать. Мне нравится тот трофей, который я получил за победу. Но еще мне нравится, насколько ты на самом деле неудачница.

— Я не неудачница, — проговорила я.

— Ты просто дуешься.

Моя улыбка стала еще шире.

— Я не дуюсь.

— Абсолютно точно дуешься.

— Хикс…

Он прервал меня, сильно прижавшись к моим губам, а после отстранился.

И после, без всякого предупреждения, он изменил весь мой мир.

— Ты великолепная. Смешная. Любящая, добрая и трудолюбивая. Тебе нравится заботиться обо мне, и мне нравится, что ты это делаешь. Ты слушаешь. Отдаешься со всей искренностью. Готовишь превосходные завтраки. И прекрасно ладишь с моими детьми. В постели между нами пожар. Я люблю заниматься с тобой любовью. Мне нравится трахать тебя. Но ты последняя неудачница, и это здорово, потому что у меня начал формироваться комплекс, будто я нашел идеальную женщину, и не смогу ей соответствовать.

У меня внутри все сжалось, но он только широко улыбнулся и продолжил говорить.

— Приятно знать, что у тебя есть хоть один недостаток. — Его улыбка стала еще шире, когда он закончил: — Два, учитывая, как дерьмово ты соревнуешься в реслинге.

— Думаешь, я идеальна? — прошептала я.

— Думал, — поправил он. — Ты отстойна в реслинге, помнишь?

Я уставилась на него, и прекрасный, дразнящий свет в его голубых глазах померк и превратился в нежный и внимательный.

— Грета? Милая? — позвал он.

— Она не может получить тебя, — пролепетала я.

Теперь померк нежный и внимательный свет, его брови сошлись, и на лице появилось недоумение.

— Что?

— Она не может получить тебя, — повторила я.

На этот раз я говорила жестче, и я царапала ногтями волосы на его груди, словно могла вцепиться в самую его плоть.

Он наклонился ко мне, и я приняла больше его веса на себя, когда он приблизил свое лицо к моему.

Я осознала, что он понял меня, когда он проговорил:

— Детка, тебе не о чем беспокоиться.

— Хорошо, — отрывисто проговорила я, борясь с дрожью по другой причине, так как эмоции начали брать надо мной верх. — Но если она попытается, если она устроит игру, я буду бороться с ней, но не позволю победить. — Когда я заметила интенсивность его взгляда, я попыталась снизить накал своих эмоций примерно на дюжину уровней. — Как я позволила только что тебе выиграть.

Он приблизил лицо еще ближе, когда заявил:

— Ты