Я открыла рот.

— Замолчи, Грета.

Я закрыла рот, а потом уставилась на него.

Потому что он смотрел на меня так, как никто никогда раньше не смотрел.

— Тебе не придется ни за что бороться, — провозгласил он.

— Если она…

— Грета, милая, тише.

Я замолчала. А вот Хикс нет.

— Это ты. Это ты с того самого первого раза, когда усадила свою задницу напротив меня за тот столик в «Капле», и ты знаешь это. Я знал это. Это напугало меня, и я ушел, вот насколько сильно было твое притяжение. Все то дерьмо, что я творил, происходило потому что, я не мог с этим справиться. Я не мог так быстро приспособиться к тому, что мне дали шанс на что-то чертовски прекрасное, когда моя жизнь превратилась в такое дерьмо. Я просто не мог в это поверить. Я не позволял себе верить. Но, в конце концов, мне не пришлось ничего делать, потому что ты оказалась такой прекрасной, и у меня просто не было выбора, кроме как позволить тебе заставить меня поверить. Святые угодники.

Моя нижняя губа начала дрожать.

Святой ад.

— Обожемой, ты заставишь меня плакать.

Его взгляд смягчился.

— Ты не можешь начать плакать, леденец. Ты должна подняться, принять душ и сесть в мой «Бронко», чтобы мы могли поехать за твоим братом, за пончиками, а после разбудить моего мальчика и начать ленивое воскресенье.

Ленивое воскресенье. С Энди и Шоу. И Хиксом.

— Мне кажется, я влюбляюсь в тебя, — прошептала я.

Это не вызвало у него мягкого взгляда.

Его лицо стало суровым, когда он произнес:

— Господи, бл*дь.

О нет.

«Черт, нет».

— Ладно, я… ладно, я поняла. Слишком рано. Это слишком… — я начала отступать, но была прервана, когда Хикс полностью погрузился в меня, перенося на меня весь свой вес, одновременно проводя рукой по внутренней стороне моего бедра, укладывая меня на спину.

— Замолчи, — прорычал он, двигаясь во мне. — После такого, я должен снова тебя трахнуть, найти способ заставить тебя кончить снова после того, как уже получил от тебя два сильных оргазма. И сделать это быстро, чтобы твой брат не волновался, и нам не пришлось откладывать ленивое воскресенье, и мой сын не начал нервничать.

Его лицо скрылось возле моей шеи, когда рука проникла мне между ног, я начала задыхаться, но подняла руки, чтобы обхватить его голову и понять вверх.

— Хиксон… — я попыталась начать снова, но мне удалось лишь его имя.

— Да, — растерянно проговорил он. А затем радостно продолжил: — Для меня все началось в ту секунду, когда твои глаза через всю комнату посмотрели прямо на меня. И ты не отводила взгляда, исполняя песню «Наконец». Ты пела эти слова для меня, но я чувствовал эти слова по отношению к тебе, Грета. Та что, да. Бл*дь, да. Сотри это выражение со своего лица, детка, потому что ничего не рано. Это то, где мы сейчас. И именно то, что нужно.

Я уставилась на него.

Он смотрел в ответ.

Мои глаза начали увлажняться.

Хиксон это заметил, потому что вновь выдохнул:

— Господи, черт.

И в самый неподходящий момент зазвонил его сотовый на тумбочке. Мы оба посмотрели на телефон, и Хиксон повторил резче:

— Господи, черт, — после чего перевел взгляд на меня и сказал: — Моя работа, я должен…

— Конечно, милый, — прошептала я.

Он наклонился и быстрым поцелуем коснулся моих губ, но потянувшись за телефоном, потянул за собой и меня, так что мы оказались на кровати по диагонали, причем я все еще была под ним, когда Хикс увидел экран.

Мое тело напряглось, когда я заметила, как его лицо превратилось в камень.

Я перевела взгляд на его телефон и увидела лишь заднюю панель, его большой палец двигался по экрану, и он поднес сотовый к уху.

— Богом клянусь, Хоуп, если это не касается одной из…

Мое тело напряглось, когда он назвал это имя с угрозой. Я поймала взгляд на его лице, когда он скатился с меня, встал на колени и сел, дернув меня за собой и прижав меня к себе рукой.

— Как долго? — спросил он, и едва успел перевести дыхание, прежде чем продолжил: — Конечно, я знаю, конечно, ты не знаешь. — Теперь он говорил успокаивающим тоном, цепляясь ногами за край кровати и таща меня за собой. — Ты звонила отцу? — поинтересовался он. — Хорошо. Положи трубку, Хоуп, и позвони отцу. Родителям ее подружек. Мадам Дюбуа. Всем, к кому бы она могла пойти. Я поеду искать ее. — Наступила пауза, в течении которой он потянул меня к своему шкафу. Мое сердце бешено колотилось, когда я слушала его слова, чтобы они не значили. — Да, сейчас. Выхожу сейчас, Хоуп. Что-нибудь услышишь, позвони, ладно?

Мы были в гардеробной. Я включила свет и подошла прямо к нему, одной рукой обняв его, а другую прижав к его груди.

— Да. Я сделаю то же самое, — проговорил он. — Мы найдем ее.

— О Боже, — пробормотала я, не издав ни звука, но Хикс, похоже, почувствовал это, потому что посмотрел на меня.

— Точно. Да. Должен отправиться на поиски, так что кладу трубку. Хорошо? — Он сделал паузу. — Хорошо. До скорого, Хоуп.

Он слушал долю секунды, затем убрал телефон от уха.

— Хоуп собиралась удивить девочек сегодняшним походом по магазинам, поехав в «Скоттсблафф». Она зашла сказать Мэми, что ей нужно вставать и собираться, но той в постели не было. Она разбудила Коринн. Мэми не оказалось нигде в доме. Они везде искали, но нигде не нашли. Она ушла. — Он глубоко вздохнул через нос и закончил: — Я должен отправиться на поиски моей девочки.

— О Боже, Хикс, конечно, да, — ответила я, бросаясь к шкафу, где стояло несколько еще не распакованных чемоданов и коробок, заполненных одеждой. Опустилась на колени перед одним из них, чтобы расстегнуть молнию и открыть его.

Это все, что я успела сделать. Я даже не смогла заглянуть внутрь, чтобы проверить, есть ли там его джинсы, как он обхватил пальцами мою руку и притянул меня к себе.

— Одевайся, милая. Мне тоже надо одеться. Я смогу найти какую-нибудь одежду.

Конечно же, я была голой.

Я была настолько глупой.

Мне нужно было одеться.

Я кивнула и побежала в спальню, где он бросил сумку, которую я принесла с собой вчера.

На мне были трусики и лифчик, и джинсы, которые я не успела застегнуть, когда раздался звонок в дверь.

Я замерла, застегивая ширинку, и посмотрела на дверь спальни, но тут