Он верно рассчитал, что мир нужен и новому императору. Если Фердинанд оторвет его от Ришелье, то освободится от фланговой угрозы и сможет оказать помощь кузену, кардиналу-инфанту, в Нижних странах. Почувствовав опасность, Ришелье отправил посла в Гамбург для переговоров с Адлером Сальвиусом, полномочным представителем Оксеншерны. В итоге новые обещания французского содействия, нежелание императора уступить Померанию и надежды на продолжение военных успехов Банера побороли мирные настроения канцлера, и Швеция возобновила альянс с Францией, подписав соглашение, известное как Гамбургский договор[1204].

Фердинанд не смог разрушить шведско-французский альянс, и 5 июня 1638 года Бернхард Саксен-Веймарский появился у Брайзаха. Ришелье незамедлительно прислал ему французские подкрепления, чтобы не упустить шанс завладеть этим важнейшим для Габсбургов городом. Поспешивший на выручку баварский генерал Гёц 30 июля потерпел сокрушительное поражение при Виттенвейере, а через шесть дней Бернхард соединился с французами генерала Тюренна. К середине августа город был полностью блокирован. В октябре армия Карла Лотарингского, шедшего на помощь городу по настоянию императора, была отрезана и уничтожена войсками Бернхарда под Зенхаймом.

У гарнизона Брайзаха больше не оставалось никаких надежд на освобождение, но он продолжал держаться неделю за неделей, рассчитывая на то, что ресурсы истощатся и у противника. Действительно, только голод мог покорить Брайзах, расположенный на крутизне и защищенный с одной стороны быстрыми водами Рейна. Все попытки взять город штурмом заканчивались безрезультатно, но время помогало Бернхарду: как бы ни были малы запасы в его лагере, в городе их было еще меньше. К ноябрю жены богатых бюргеров уже продавали свои драгоценности на рынке за какую-нибудь толику муки. Люди ели конину, мясо кошек, собак, мышей, вымачивали и употребляли в пищу шкуры овец и коров. 24 ноября в замке умер один из солдат Берн-харда, попавший в плен. Его не успели вынести и похоронить: сокамерники разорвали тело и съели. В последующем умерли и были съедены еще шестеро заключенных. Только в одно утро на главной площади были подобраны тела десяти человек, умерших от голода. В декабре бесследно пропали дети-беспризорники[1205].

Казалось невероятным, что город может так безнадежно и долго держаться. И именно в тот момент, когда фортуна наконец улыбнулась Ришелье и ключевой форпост на Рейне вот-вот будет в его руках, вдруг тяжело заболел отец Жозеф. В Париже с нетерпением ждали вестей о падении Брайзаха, но крепость не сдавалась, а старый капуцин с каждым днем слабел. История сохранила легенду о редкостном проявлении кардиналом мягкосердечия. Стремительно войдя в комнату, где лежал умирающий старик, Ришелье, изображая на лице радостную улыбку, воскликнул: «Отец Жозеф, Брайзах наш!»[1206] За день до смерти священника, 17 декабря 1638 года, Брайзах капитулировал. В Париже узнали об этом 19 декабря.

Эльзас теперь был оккупирован от края до края на французские деньги. Брайзах, ключевая крепость на Рейне и ворота в Германию, пал. На востоке Банер нанес поражение Иоганну Георгу под Хемницем, занял Пирну, потеснил противника у Брандейса и вторгся в Богемию. Кардинал-инфант не мог ни остановить набеги французов во Фландрии, ни оказать помощь в Германии новому императору, победителю в битве при Нёрдлингене, испытывавшему нехватку и субсидий, и хороших генералов. Пикколомини затерялся в Нижних странах, Арним ушел в отставку, Верт томился в заточении у французов. Теперь Фердинанду приходилось полагаться на трех не. очень надежных полководцев: Галласа, постепенно спивавшегося и забывавшего о своих обязанностях[1207], Хацфельда, служившего прежде полковником у Валленштейна и однажды действительно разнесшего в пух и прах небольшой контингент курфюрста Пфальцского у Флото на Везере, и Гёца, перебежчика, человека с ограниченными способностями, заменившего Верта на посту командующего баварцами. Фердинанду было нелегко набирать рекрутов и взимать подати на обезлюдевших землях, выплачивать жалованье и содержать армию. Но внезапно на Рейне весной 1639 года разразился политический кризис, поставивший в трудное положение Ришелье и давший Фердинанду время для обдумывания своих дальнейших действий.

Бернхард Саксен-Веймарский жестко заговорил о своих правах. По договору, заключенному в 1635 году, ему был обещан Эльзас. Теперь, когда его войска заняли этот край, он поставил вопрос ребром — передать ему Эльзас незамедлительно и без каких-либо оговорок или претензий со стороны Франции. Бернхард заявил также, что Брайзах сдался не французской короне, а ему персонально, и посему он намерен им владеть. Он потребовал от французов уважать целостность германских земель, верховенство германских князей и относиться к союзу с ним так же, как к альянсу со шведами[1208].

Проблема отношений, поощрения и вознаграждения наемников стояла остро с самого начала войны. Мансфельд требовал Хагенау, Валленштейн — Мекленбург, Рейнский Пфальц, Бранденбург и Богемию, шведские маршалы хотели, чтобы им давали имения, Бернхард заявлял права на Франконию, а теперь и на Эльзас. В заявках Бернхарда, возможно, не было ничего, кроме личной заинтересованности в собственности, но значимость, которую Эльзас приобрел впоследствии, наложила особый высоконравственный отпечаток на его сделки, отсутствовавший в требованиях Мансфельда, шведских военачальников и тем более в притязаниях Валленштейна.

Репутация патриота приклеилась к Бернхарду еще до Брайзаха. Он не скрывал своего враждебного отношения к Ришелье, требуя от него безоговорочной уступки Эльзаса и не желая идти ни на какие компромиссы. Однако патриотизм его скорее был напускным или даже лицемерным: он вовсе и не пытался создать в империи германскую партию и привлечь для этого влиятельных князей. Более того, он сознательно отверг предложение сформировать такую партию, поступившее от ландграфини Гессенской.

Имеющиеся свидетельства опять же малоубедительны. Бернхард вполне мог сомневаться в искренности ландграфини. Поскольку он сам реально ничего не предложил, то напрашивается вывод: его неприязнь к французам носила частный характер и не оказывала серьезного влияния на расстановку политических сил в Германии.

Бернхард выступил со своими претензиями в феврале 1639 года, потребовав права на Брайзах и четыре так называемых лесных города: Лауфенбург, Зекинген, Вальдсхут и Рейнфельден[1209]. Всю весну Париж не мог отговорить его, посылая ему письмо за письмом. В июне к нему прибыл со свежими войсками маршал Гебриан, но Бернхард по-прежнему упорствовал[1210]. Удовлетворить его грандиозные запросы нельзя было без того, чтобы не наделить его военным и территориальным всевластием, равноценным могуществу Валленштейна.