– Наверное, – сказал я. – Откуда еще взяться таким фантазиям?

– Твоя жена об этом упомянула в биографии Мод?

– Мимоходом.

– А обо мне там сказано?

– Конечно.

– И как я выгляжу?

– Не вполне. Но лучше, чем ожидалось.

– Хорошо. А ты там есть?

– Есть.

– И как выглядишь ты?

– Не вполне. Пожалуй, хуже, чем ожидалось.

– Такова жизнь. Кстати, не хочу показаться бестактным, но постоянный шум любовных утех из твоей спальни не дает мне спать. Прошлой ночью меня пробудил вопль твоей жены, которая на пике наслаждения выкрикивала твое имя со всей страстью юной нимфоманки, дорвавшейся до раздевалки семнадцатилетних футболистов. После стольких-то лет супружеской жизни ты, конечно, молодец. Я восхищен твоей пылкостью! Но я был бы благодарен, если б ты слегка приглушил звук. Умирающему надо спать.

– Не думаю, что она выкрикивала мое имя, – сказал я.

– Разумеется, твое. Причем бесконечно. О боже, Сирил! Еще, Сирил! Так, Сирил! Не переживай, Сирил, такое случается с каждым!

– Это не про меня. Речь о Сириле Втором. Ухажере. Я его еще не видел, но вы, полагаю, с ним встречались.

– Такая длинная унылая глиста?

– Видимо, он самый.

– Да, мы встречались. Иногда он ко мне заглядывает и орет, точно я глухой. Так с иностранцами говорят англичане, убежденные, что, если орать, их сразу поймут. Парень сообщил, что всю неделю в государственном концертном зале исполнял «Эсмеральду» Пуни. Молодец, сказал я и пожал ему руку.

Через день Чарльза навещала медсестра и почти ежедневно Алиса выводила его на прогулку по Дартмут-сквер. Когда стало ясно, что конец близок, я спросил Алису, нельзя ли и мне поселиться в ее доме. Я хотел быть рядом с Чарльзом при его переходе из этой жизни в загробную.

– Что? – Судя по лицу Алисы, ее поразило, как такое вообще пришло мне в голову.

– Понимаешь, если что, вам придется вызвать меня по телефону, и пока я доберусь, он может скончаться. А так я буду под боком и вдобавок помогу тебе в уходе за ним. Ты и так уже много для него сделала. Поди, вся измочалилась. Ну еще бы – работа, сын и безудержные плотские утехи с Сирилом Вторым.

Алиса смотрела в окно и как будто старалась найти вескую причину для отказа.

– Но где тебя поместить? – спросила она.

– Ну дом-то не маленький. Я бы мог занять свою бывшую комнату наверху.

– Ой, нет, туда я давно не заглядывала. Там, наверное, жуткая грязь. Я хочу вообще закрыть ту часть дома.

– Вот, а я бы ее вновь открыл. И был бы рад собственноручно навести там порядок. Ладно, нет так нет. Если не хочешь, чтобы свои последние мгновения на земле Чарльз провел вместе с сыном…

– С приемным сыном.

– … я не смею тебя осуждать. Это вполне понятно. Но я хотел бы сказать ему последнее «прости».

– А что скажет Сирил?

– Так я и есть Сирил. У тебя тоже опухоль мозга, что ли?

– Мой Сирил.

– Я полагал твоим Сирилом себя.

– Вот почему ни черта не выйдет.

– Ах вон оно что, ты о Сириле Втором?

– Прекрати его так называть!

– Для него я не представляю никакой угрозы. Уже окончательно установлено, что я не большой охотник до женщин. Я понимаю, что создаю неудобства, но ведь это ненадолго. Обещаю не причинять беспокойства.

– Да, как же! От тебя всегда одно беспокойство, это твоя жизненная роль. Не знаю, как к этому отнесется Лиам.

– Наверное, будет очень рад, что папа и мама вновь под одной крышей.

– Вот видишь? Я еще не согласилась, а ты уже причиняешь беспокойство. Своими шуточками.

– Я просто хочу быть с ним рядом, – тихо сказал я. – В смысле, с Чарльзом. Во многом я напортачил, и у нас были довольно странные отношения, но желательно, чтоб они закончились хорошо.

– Ладно. – Алиса всплеснула руками. – Но имей в виду, это краткосрочное соглашение. Как только он уйдет, уйдешь и ты.

– Я отбуду на катафалке гробовщика. Даю слово.

Вечером Лиам опешил, увидев, что родители его мирно ужинают вдвоем под сериал «Улица Коронации»[60].

– Это еще что такое? – Вытаращившись, он замер посреди кухни. – Что происходит?

– Все поменялось, – сказал я. – Мы снова вместе. Даже подумываем завести еще одного ребенка. Ты кого больше хочешь – братика или сестренку?

– Замолчи, Сирил! – рявкнула Алиса. – Не бойся, Лиам, отец просто шутит.

– Не называй его отцом.

– Ладно, Сирил просто шутит. Он поживет у нас, пока дедушка с нами.

– Ясно. А зачем?

– Помочь.

– Я могу помочь.

– Можешь. Но не помогаешь.

– Это ненадолго, – успокоил я. – И потом, он как-никак мой отец.

– Приемный отец, – поправил Лиам.

– Ну да. Однако другого у меня нет.

– А как насчет Сирила?

– Что – насчет меня?

– Нет, насчет другого.

– Сирила Второго?

– Прекрати его так называть! – взъярилась Алиса. – Сирил не против. Скоро он придет, и я их познакомлю.

Лиам покачал головой, открыл холодильник и стал сооружать огромный бутерброд.

– Даже не знаю, что сказать, – пробурчал он. – Жили мы себе жили, а теперь дом полон мужиков.

– Полон Сирилов, – уточнил я.

– Не так чтоб полон, – сказала Алиса. – Мужиков всего двое.

– Трое, – возразил Лиам. – Ты забыла Чарльза.

– Ах да, виновата.

– Четверо, если считать и Лиама, – сказал я. – Гляди-ка, число все растет.

Парень ожег меня взглядом:

– К моей комнате даже не приближайтесь, ясно?

– Постараюсь перебороть неодолимое искушение, – ответил я.

Через пару часов явился Сирил Второй, и под наблюдением встревоженной Алисы, вставшей между нами, мы обменялись рукопожатием. Мне он показался весьма приятным человеком, правда, слегка занудливым. Минут пять он выпытывал название моей любимой симфонии, дабы исполнить ее в честь моего поселения на Дартмут-сквер. Я сказал, что любимой симфонии не имеется, но поблагодарил за беспокойство. На этом наше общение закончилось, он только еще спросил, не знаю ли я хорошего средства от натоптышей.

Неделю спустя, около полуночи, я с кружкой горячего молока шел к себе наверх и вдруг уловил плач, доносившийся из спальни Чарльза. С минуту я прислушивался, потом тихонько стукнул в дверь и вошел в комнату. Сидя на кровати, Чарльз утирал глаза, рядом с ним лежал последний роман Мод.