— Те аппанцы, кто не укладывается в общую схему, становятся хорошими военными, обычными военными, как на Земле или Делихоне. Со скорчерами и парализаторами. И без лишнего гуманизма. Не согласитесь? — Корто снял очки, но откинулся далеко к стене, так что лица его было совсем не видно. Тем не менее, Лисс догадалась, что он обращается к ней.

— Мне трудно сказать. Я никогда не конфликтовала с аппанцами. Медиевальные культуры их не интересуют. Их ребята в отрядах боевого прикрытия ничем не отличаются от наших, земных. В школе у меня они тоже не выделяются, разве что тем, что с самого начала твердо знают, чего хотят, в какой области будут специализироваться. Общаются со всеми нормально, в кучку не сбиваются, как сколопаксы.

— У тебя по-прежнему многонационально? — Вероник подключилась к беседе.

— Да куда ж они денутся? Все антропоморфные планеты Конфедерации, кроме Хортуланы, не к ночи она будь помянута. Даже птероантроп есть с Аккалабата. Бледный, как смерть, птеродактиль, — замогильным голосом произносит Лисс. Она соскучилась по своим и не прочь поговорить даже о «птеродактиле».

— Откуда он взялся? Ты же была категорически против? — заинтересовалась Вероник.

— Ааа, — Лисс устало махнула рукой. — Ты знаешь канцлера Дар-Эсиля? Он из тех, кому проще дать, чем объяснить, что не хочешь. Корто, простите меня за откровенность.

— Пожалуйста, не ограничивай себя в выражениях, — рассмеялась госпожа Хетчлинг. — Пусть знает, что я не одна такая. Так на каком основании он впарил тебе птеродактиля?

— Сослался на прецедент. Настрочил письмо в Звездный совет. А мне попросил написать свою жену, леди Хеллу. Речь идет об их старшеньком.

Мол, так и так, у мальчика не складываются отношения со сверстниками и с отцом и ни фига не получается фехтовать.

— Ни фига — это, как я понимаю, ты цитируешь леди Хеллу? — Вероник продолжала смеяться, и Лисс была рада, что смогла ее развеселить. Корто, не желая мешать беседе двух женщин, совсем влился в стену и думал о чем-то своем.

— Нет, аккалабатские деле куда куртуазнее присутствующих… меланохламисов. В общем, там запахло дуэмом. Я странным образом благоволю леди Хелле, и так семейные проблемы лорд-канцлера Аккалабата стали моими семейными проблемами.

— Странным образом благоволишь… — Вероник свела брови к переносице, словно пыталась что-то припомнить. — Погоди-ка. Как звали аккалабатского дара, с которым ты некоторое время училась в школе? Он еще сделал тебя уникальной за пределами Аккалабата специалисткой по вычесыванию во время альцедо. И послужил косвенной причиной того, что ты оказалась в университете под моим руководством. Ты ведь рассказывала…

Лисс откровенно поморщилась. Слоны помнят все.

— Хьелль Дар-Халем его звали! — радостно рявкнула Вероник. — Ну конечно, ты благоволишь леди Хелле.

— Ника, ты неделикатно себя ведешь, — на этот раз Корто положил руку ей на плечо. — Мадам Ковальская имеет проблемы с Аккалабатом, ты могла бы выслушать и дать совет.

— Тут ничего не посоветуешь, — досадливо вздохнула Лисс. — Белая крыса вида лорд-канцлер аккалабатский наследный втерлась в доверие к моей дочери и проникла в мой дом.

— О!

Мне удалось удивить Вероник Хетчлинг. Подам на Звезду Героя. Это круче, чем лобовой таран на дальней орбите.

— Короче, я не только даю этому окаянному мерзопакостному существу образование в моей школе, я еще его кормлю, холю и лелею, вожу в музеи и игрушечные магазины… а маленькая неблагодарная пакость крутит романы с моей Маро. Вот, полюбуйтесь! — Лисс раздраженно вытянула из коммуникатора видеочип, нажав на кнопку, бросила на стол.

Над золотистым кусочком металла возникла картинка 4D — фотография, сделанная, когда они наконец-то попали на пресловутую выставку ядовитых растений. У входа в павильон обнимающиеся Элджи с Маро корчат страшные рожи в камеру. Лисс щелкает коммуникатором — смена кадра: все трое — Лисс, Маро, Элджи — с огромными порциями мороженого на стадионе. Фотографировал Тон, и, по своему обыкновению, поймал характерный момент: у Маро с вафельного рожка падает огромный кусок кислотно-зеленого цвета прямо на белую юбку, Элджи с уморительно-стоической физиономией подставляет руку, Лисс, закатив глаза, страдальчески ахает. Следующий снимок: к компании добавляется Тон. Они с Элджи стоят, картинно опершись на мечи, со строгими лицами, а посередине, скрестив ноги, сидят еле сдерживающие смех Лисс и Маро.

— И так далее, и в том же духе, — скривилась Лисс.

— Ты жалуешься или хвалишься, я не пойму?

Вероник не проведешь. Лисс, изображая полное покорство судьбе, возвела глаза к небу. Корто, с интересом рассматривавший фотографии, вдруг заметил:

— Не похоже, что этот мальчик с утра до ночи слышит про себя, что он «окаянное мерзопакостное существо».

— Нет, — Лисс смутилась. — На самом деле он… милый. Просто мне надоело, что мне все время подсовывают этих даров Аккалабата. Что я им — нянька?

— А похож он, скорей, на отца, — не унималась Вероник. — Леди Хеллой здесь и не пахнет. Правда, Корто?

— Угу.

Корто разглядывал последний снимок так пристально, что Лисс слегка напряглась. Нет, не Элджи его тут занимает. Зря я… Но что сделано, то сделано.

— А это кто?

Хороший вопрос. Но я кое-чему научилась, нянчась с аккалабатскими дарами. Каков вопрос — таков и ответ.

— Тон. Отец Маро, — последнего не скроешь. Чем старше становится Маро, тем ярче это родство написано у нее на лице.

— Он просто стоит с мечом или он фехтовал с Элджи?

— У Делихона хорошая служба безопасности, — Лисс обернулась к Вероник, но та делала вид, что увлечена чтением меню. Корто надел очки, наклонился к Лисс поближе.

— Поймите меня правильно. Мы в соседнем секторе. И мы благополучны. Я каждый день имею дело с десятками потенциальных иммигрантов. Сколько из них — потенциальная угроза для Делихона, предсказать трудно. Для меня важны мельчайшие крохи информации.

— Что вы хотите знать?

Вот тебе и посидели «со старыми друзьями». Покой нам только снится…

Вероник пожимает плечами: она тут ни при чем, Лисс сама напросилась.

— Два вопроса, — Корто понизил голос.

Зачем? Неужели глава службы безопасности пьет кофе в баре, не проверенном на прослушку? Наверное, инстинктивно.

— Первый. Молодой Дар-Эсиль, он вернется на Аккалабат? Или уйдет, вольно выражаясь, в свободное плавание? Второй — про отца Маро — я уже задал.

— Элджи? Не думаю, что он вернется. Там ему светит дуэм. И… он не вписывается. Его волнуют и влекут такие вещи, о которых вообще не задумываются на Аккалабате.

Нет, я точно не жалуюсь, а хвалюсь. Будто он мой сын. Идиотизм. В особо крупных размерах.